• Zero tolerance mode in effect!

Ядерное оружие

Жалко Стоуна, в такое дерьмо скатился, а ведь лет 30-40 назад был хорошим режиссером.
Да прекрати, вся его карьера в кинематографе это освещение скандальных тем, на хайпе. Что то нейтральное и хорошее он ничего не снимал.
 
Да прекрати, вся его карьера в кинематографе это освещение скандальных тем, на хайпе. Что то нейтральное и хорошее он ничего не снимал.
Два хороших фильма он снял: Уолл-стрит и Взвод. А с девяностых говно снимает.
 
Немного истории.
Пропустили, в этом году в возрасте 101 год умер Халатников:
1628140796373.png
"Академик Виталий Гинзбург шутливо вспоминал, как некий партийный чиновник с досадой говорил: «Среди великих советских физиков одни евреи: Иоффе, Ландау, Зельдович, Лифшиц, Франк, Бронштейн, Альтшулер, Мигдал, Гинзбург... Хорошо, что хоть один русский есть — Халатников!» На что ему ответили: «Да, только Исаак Маркович и остался».
Несколько не по теме:

Посмотреть вложение 107324

ПОСЛЕДНИЙ СВИДЕТЕЛЬ ЗОЛОТОГО ВЕКА
Крупнейшему российскому и советскому физику Исааку Халатникову исполнилось 100 лет (читайте и смотрите фильмы)
17 октября иcполнилось 100 лет Исааку Халатникову, одному из последних живых свидетелей “золотого века” советской физики. Исаак Маркович был учеником Льва Ландау, работал вместе с ним над созданием атомной и водородной бомбы, а после смерти учителя основал и с 1965 по 1992 год возглавлял Институт теоретической физики им. Ландау. Один из авторов гравитационной модели ранней Вселенной, т.н. сингулярности Белинского — Халатникова — Лифшица. Автор трудов по основам квантовой механики, электродинамики, теорий поля и квантовых жидкостей, сверхпроводимости, релятивистской гидродинамике. Создатель теории сверхтекучести Ландау — Халатникова. Кавалер ордена Отечественной войны 2-й степени, трёх орденов Трудового Красного Знамени, Октябрьской Революции и др. Член АН СССР и Королевского общества (АН) Великобритании. Один из героев фильма "Вселенная Стивена Хокинга" ("The Theory of Everything", 2014).

Родился в Екатеринославе (Днепр) в еврейской семье. Отец — Марк Исаакович Халатников, мать — Туба Давыдовна. Побеждал на мат. олимпиадах, любил шашки. В 1941 г. окончил Днепропетровский университет по теоретической физике. Был сталинским стипендиатом. Ещё студентом начал сдавать экзамены по теор. минимуму Льву Ландау, который и пригласил его стать своим аспирантом. Но с началом ВОВ направлен в Москву, в военную академию, далее — в зенитный полк ПВО.

Смотрите фильм "Академик Исаак Халатников: совершенно не секретно" и записи бесед с ним на видео ниже ▼. Читайте рассказ о войне, оттепели, физиках, лириках и институте, записанные научным обозревателем Радио Свобода в гостях у Исаака Марковича:


ДНЕПРОПЕТРОВСК

Я родился и вырос в Днепропетровске. Там еще до революции был Педагогический институт. Потом его переделали в университет, куда я и поступил. И в этот университет к нам приехали преподавать профессора из ленинградского Физтеха: Борин, Николаевич, Финкельштейн, Курдюмов. Это были настоящие профессора европейского типа, они создали в Днепропетровске новую школу, и я попал в нее, стал учеником Бориса Финкельштейна. Финкельштейн был другом Ландау, хотя как ученый он не был настолько же сильным. Он занимался электролитами, это не особенно высокая физика, я у него диплом написал по этим же электролитам, а потом Финкельштейн порекомендовал мне поступать в Москве к Ландау. Я вообще-то сначала хотел быть экспериментатором, но на третьем курсе открутил голову у ртутной лампы и понял, что это не для меня.

ВОЙНА

Я приехал в Москву, и началась война. Сначала я учился в артиллерийской академии Дзержинского. Там я встретил своего товарища, который до академии окончил Энергетический институт. Он сказал: собеседование будет проводить комбриг Березин, он задает всем один вопрос: знаете ли вы, что такое “сельсин”. Вообще, это какой-то моторчик, который на приборе управления пушкой стрелочки вращает. Я этого не знал, но сказал на собеседовании, что знаю. Так я и попал в Высшую школу ПВО, приврал, только чтобы оказаться вместе с кем-то знакомым.

Командир взвода меня сразу невзлюбил. У нас все курсанты были выпускниками хороших институтов и университетов, а он окончил пединститут где-то в Мелитополе. И ко мне, интеллигентику, относился не очень хорошо. Когда наши полковники нас отбирали, они долго не могли решить, брать ли его на курс. Потому что была, видимо, инструкция сверху, сформировать новую Высшую школу ПВО из университетских физиков и математиков. Но в итоге его взяли и даже сделали командиром. Мы жили через скверик от школы, в красивом здании в готическом стиле, и во время ночных бомбардировок я был начальником чердака – так назначил тот самый командир. Это было самое ответственное место. Другие дежурили на “вешалке” – на девять этажей ниже. Вот там можно было спокойно дремать.

Наша школа была эвакуирована из Москвы в Пензу. Там нас доучивали, но мы быстро всю эту военную науку освоили, и стало довольно скучно. Стали проситься на фронт, не из-за энтузиазма, нет, просто, вот, теорию мы всю знаем, теперь – давай дело! И тех, кто просился на фронт, отправили в ПВО Москвы. А тех, кто нет, послали в Сталинград. И многие оттуда не вернулись.

Сталин создавал первую линию обороны ПВО, там я и оказался. К этому относились серьезно, мы назывались “Особая Московская армия ПВО”, и пребывание в ней приравнивалась к пребыванию на фронте. Нас и кормили как на фронте. Страшно ли было? Стреляли мы довольно мало. Немецкие самолеты в основном облетали нашу зону и бомбили Ярославль, Горький. Гитлер сделал большую ошибку, у него не было дальней авиации. Все, что могли сделать его средние бомбардировщики, – бомбить города Центральной России. По ним мы и стреляли, точнее, не по ним, а по квадратам, ведь радаров тогда еще не было. Надо сказать, стоять у пушки, когда она стреляет, довольно страшно. Вокруг взрывы от бомбардировки, да еще и твое орудие гремит. Но делать нечего.

Физикой я на войне успевал заниматься мало. У меня был препринт статьи Ландау и Капицы о сверхтекучести. Статья была на английском языке, которого я не знал, вот по ней я его и пытался учить. У меня навсегда остался очень плохой английский язык. Я им так никогда и не занимался с преподавателем. Несколько месяцев в аспирантуре учил французский, и до сих пор по-французски могу сказать лучше, чем по-английски.

В армии я пытался что-то изобретать, какую-то линейку для заградительного огня, чтобы не просто по квадратам стрелять. Это стало кому-то известно, и уже после войны, весной 46-го меня вдруг вызвал в командование ПВО генерал Лавринович, которого я никогда не видел до этого. А меня уже успел выдернуть из армии Ландау, чтобы я занимался физикой. И я явился в белой рубашке с коротким рукавом. Генерал-лейтенант был взбешен, но узнав, что я уже демобилизован, потерял ко мне всякий интерес. Так закончилась моя армейская история.

АНТИСЕМИТИЗМ

После войны начал сильно проявляться государственный антисемитизм. Например, меня не брали работать на Физтех. Я принимал туда вступительные экзамены, но на работу не брали. Замдекана сказал, что у меня нет нужного допуска. Но это чушь, я работал над бомбой, у меня был супердопуск, выше просто не бывает. Директор института, им тогда был во время ссылки Капицы Александров, посоветовал пойти к Бабкину, генералу-лейтенанту КГБ, который сидел у нас в институте. Бабкин был добродушный, любил громко петь. И он мне сказал: “А зачем вы вообще с ними имеете дело?” Бабкин не понимал, что для меня эти лишние 100 рублей очень важны, что у меня семья и дети маленькие. Я ведь все еще был младшим научным сотрудником, зарплата была крошечная, хотя я и работал над бомбой.

ОТТЕПЕЛЬ: ФИЗИКИ И ЛИРИКИ

Недавно прогремел сериал “Оттепель”, я его, сознаюсь, особенно не смотрел, мне показалось скучно. Я оттепель, конечно, помню хорошо, это годы моего становления. Это “физики и лирики”, моя дружба с писателями, с артистами. Но я помню это время по-другому, не как оно показано в кино. Вот скажем, типажи женщин в сериале современные, а тогда был совсем другой стиль. Вот Лиля Брик тогда еще считалась красивой, хотя, вообще-то, она урод, конечно. Если вы на нее посмотрите, поймете, насколько это был другой стиль.

Я вспоминаю своих друзей того времени. Например, был Лев Мильчин, театральный художник, еще он рисовал мультфильмы. Они с женой, ее звали Тамара Полетика, жили на Сретенке. Вот она была красивая женщина в понятиях того времени. А фамилия какая! У ее дальней родственницы на квартире Дантес встречался с Натальей Гончаровой, женой Пушкина. Представьте, какие корни! Что-то там такое еще в ней оставалось от старых времен. У Мильчина и Полетики был салон, в старом доме на третьем этаже на углу Сретенки и Бульварного кольца. Это была настоящая богема. Там я впервые увидел кинорежиссера Митту, когда его, совсем молодого, привезли в эту богему посвящать. Он совсем мальчик был. А я уже был в этой богеме, у меня была личная дружба. Тамара была моим близким человеком.

ЛАНДАУ И ДРУГИЕ

Лев Давидович Ландау, “Дау” (1908–196:cool: – крупнейший советский физик, создатель блистательной научной школы теоретической физики, лауреат Нобелевской премии.

В этом доме, где мы с вами находимся, всего четыре квартиры. Это подражание жилому дому, который Капица построил на проспекте Косыгина, после того как его заманили в Москву из Кембриджа и заставили остаться в Советском Союзе. Дом построен по английскому образцу, и он на самом-то деле очень маленький, площадь нашей квартиры всего 50 метров. Она – почти точный слепок той квартиры, в которой на территории Института физических проблем жил Ландау. Квартира двухэтажная, наверху у Ландау был крошечный кабинет, маленькая комнатка, игравшая роль библиотеки, и комната сына. На первом этаже была стеклянная дверь, которая делила квартиру пополам, в одной части была спальня жены Дау, Коры, в другой – гостиная, в которой был камин, вот у нас камина нет. Пишут, что Ландау жил роскошно, в пятикомнатной квартире, но общая площадь была всего 50 метров.

Абрам Иоффе, директор ленинградского Физико-технического института, где вырос Ландау, с теоретиками не слишком ладил, потому что у него были завиральные идеи. Например, тонкостенная изоляция: якобы, чем тоньше изолятор у проводника, тем он лучше изолирует. Ландау слушал все это сидя в первом ряду, он всегда сидел в первом ряду, где бы ни бывал, и хохотал Иоффе прямо в лицо. Иоффе злился. В то же время, Иоффе создал великую научную школу. И он был замечательным организатором. Иоффе решил создать филиалы своего Физико-технического института в индустриальных центрах страны, чтобы помочь промышленности. И их создали: в Свердловске, в Харькове, в Днепропетровске, где учился я. В Харьков отправили работать Ландау.

Мы все, и Дау, придумавший знаменитый теорминимум [Теоретический минимум – знаменитый чрезвычайно сложный экзамен, который должны были выдержать желающие учиться в аспирантуре у Ландау. – РС] и я, занимались селекционной работой, брать людей просто так с улицы – это смешно. Кстати, миллионер Юрий Мильнер, который сейчас раздает огромные премии, хотел ко мне поступить. Я хорошо знал его отца, Бориса Мильнера, который считался передовым экономистом, рыночником. И вот он обратился ко мне, чтобы я взял его сына в аспирантуру. Но это противоречило основному правилу, которое ввел Ландау, и мы соблюдали: нужно сдать экзамены теорминимума. Это еще идет с 32-го года, когда Ландау переехал из Ленинграда в Харьков.

Некоторые говорят про Евгения Лифшица, что в учебнике Ландау – Лифшица [фундаментальный классический учебник “Курс теоретической физики”, написанный Львом Ландау в соавторстве с его учеником Евгением Лившицем, переиздания которого продолжаются до сих пор. – РС] нет ни одного слова Ландау и ни одной мысли Лифшица, – полная чепуха, как и то, что написала про Лифшица в своей ужасной книге [речь о книге Коры Ландау-Дробанцевой “Лев Ландау. Как мы жили”. – РС] жена Ландау Кора. Лифшиц был сложный человек. Конечно, он завидовал Дау, но был при этом верным другом. И Дау ни разу не предал. Хотя есть кое-что, что я вам не скажу. Однажды Лифшиц мне в чем-то признался. Но он был моим другом, и я не стану это передавать.

Первые уроки понимания мы получили от Ландау. До понимания самому очень трудно дойти. Нужен учитель. У каждого человека должен быть учитель. Мои мозги проснулись благодаря Ландау. Один месяц общения с ним, и у меня встало все на место. Но есть урок, который я понял только к концу своей жизни. Я очень любил своих учеников. Евгений Лифшиц перед смертью, а ему сделали неудачную операцию на сердце – тогда еще просто не умели нормально делать обычное шунтирование, говорил мне: “Ты их перехваливаешь”. Я не послушал, и не мог послушать, я иначе устроен. Но в последние несколько лет я понял, что он был прав.

ПОМЕРАНЧУК

Исаак Яковлевич Померанчук (1913–1966) – советский физик-теоретик, внесший определяющий вклад в создание первых советских ядерных реакторов.

Померанчук – очень интересная личность. Он был несчастным человеком. Померанчук – любимый ученик Ландау, по классу он превосходил всех нас. Он жил на Мытной улице, там ему дали квартиру от министерства. Жена у него была какая-то восточная, у них не ладилось. По-видимому, он собирался уйти, и она его запугивала, настучала, что он работает дома. Он работал над атомным проектом, и никакие документы выносить было нельзя. И Померанчук решил развестись. Шел 48-й год, Померанчук должен был быть оппонентом у меня на кандидатской диссертации. Он сказал мне, что не сможет прийти, потому что должен быть в суде. Но если я добуду справку, что его жена была на работе и тоже не появилась в суде, это спасет положение. Его жена работала в школе, и вот я пошел в школу за справкой. Помню, там была широкая лестница, я поднялся и стал спрашивать эту даму. Оказалось, что она была завучем в этой школе, и спрашивал я у нее самой. В общем, в итоге Померанчук развелся

Он был маленький, с черной щетиной, его называли Юзик. Очень умный, он создал собственную прекрасную научную школу в созданном Алихановым Институте теоретической и экспериментальной физики, который сейчас громит Ковальчук. Но в конце жизни Померанчук жил в дежурке при гараже. Он был очень влюбчивый человек и на улице познакомился с женщиной. Она была с дочерью и оказалась генеральшей. Померанчук переехал к ним, но прожил там недолго, генеральша заявила, что он “инфицирует семью”. И Померанчука отселили в будку при гараже.

Померанчук не был жуиром, нет, он был маленький щетинистый еврей. Очень любил выражение “сам отпадет”, которым мы все тоже стали вслед за ним пользоваться. Это из анекдота: у человека начал чернеть член. Доктор советует ему: вы попрыгайте, он сам отпадет. Может быть, я не очень хорошо рассказываю этот простенький анекдот, но смысл его очень полезен. Хотя, бывает, что само не отпадает.

КАПИЦА

Петр Леонидович Капица (1894–1984) – крупнейший советский физик и научный организатор, лауреат Нобелевской премии, ключевой участник советского атомного проекта. Работал в Кембридже под началом Эрнеста Резерфорда, но в 1936 году был возвращен в СССР. Пользуясь определенным влиянием на Сталина, Капица смог спасти из рук КГБ нескольких ученых, включая Льва Ландау.

Капица любил дружить с начальством. И его другом был Иван Майский, посол СССР в Англии. Каждый год, когда Капица уезжал на месяц в отпуск в Москву, Майский писал Резерфорду, руководителю Капицы, гарантийное письмо, ходатайство, чтобы Капицу отпустили в СССР, с тем, что он потом вернется. Это при том, что у Капицы был паспорт-вездеход, который позволял ему свободно передвигаться через европейские границы. Но в 35-м году Майский сказал Капице: зачем мы пишем это дурацкое письмо, да еще лорду, он вообще не понимает, зачем нужна эта бумажка. И не написал. Майский знал, что Сталин решил Капицу не выпускать обратно. Потому что незадолго до этого на Западе остался другой крупный советский физик, Гамов. Я думаю, что какую-то роль в этой истории сыграл наш известный шпион Вилли Фишер. Он появился в Лондоне и очаровал Капицу – Фишер хорошо понимал в радиотехнике. Он стал домашним другом Капицы и рассказывал ему байки о том, как прекрасно все в России. Не знаю, действовал ли он по заданию. Но Капица поехал в Москву без письма, а через несколько дней ему сообщили, что обратно в Англию он уже не вернется.

Когда Капицу не выпустили из Москвы, его жена с детьми какое-то время еще оставалась в Англии. Капица строил свой институт и жаловался жене в письмах, что в Союзе не могут хорошо уложить кирпич. Весь Институт физических проблем пришлось из-за этого отштукатурить. И еще Капица писал про чиновников, с которыми ему пришлось общаться в Москве: “Они такие глупые, что даже не понимают, что я их люблю”. Я думаю, Капица считал, что власть – это конструкция от бога и нужно жить при такой конструкции. Его жена писала мне, что это не так, но я думаю, что Капица уважал власть. И ему лестно было в каком-то смысле принадлежать к власти. Быть близким к ней. Это честолюбие.

1628133076-51ab2701577f2f98300beaae97f8dd69.jpeg

И действительно, 9 января 2021 ушел из жизни академик Исаак Маркович Халатников — выдающийся советский физик, участвовавший в разработке атомной и водородной бомб. Ему шел 102–й год. Исаак Халатников работал вместе с Ландау, а после его смерти стал создателем «коллективного Ландау» — Института теоретической физики.
––––––––––––––––––––––––––––––––
Рекомендую книгу И.М. Халатников — Дау, Кентавр и другие (читать онлайн)
–––––––––––––––––––––––––––––––––
Исаак Халатников родился 17 октября 1919 года в Екатеринославе (Днепр).
Халатников пишет: "В день моего рождения в город входили банды Махно. Моя мама, схватив новорожденного меня, побежала прятаться — было известно, что, хотя бандиты сами толком не знали, за белых они или за красных, погромы они, тем не менее, иногда устраивали. И на всякий случай мама решила спрятаться. И в суматохе она несла меня головой вниз. Возможно, именно эта встряска сыграла роль в дальнейшем развитии моих умственных способностей.

В тридцатые годы на Украине был голод. В школу я поступил в 1926 г., а уже в 1932, когда был голодомор, я получил там свой самый первый урок лицемерия.
Представьте себе картину — на улицах лежат опухшие от голода мертвые и умирающие люди, и мы, тринадцати–четырнадцатилетние подростки, не только видели это своими глазами каждый день, но и сами ели не так часто, как хотелось бы.

А на уроках обществоведения нам рассказывали о преимуществах социалистической системы и советской жизни. И после каждой фразы наша учительница, обращаясь к голодным детям, вопрошала: «Дети, правда, вы сыты?» Эти уроки я запомнил на всю жизнь. И до сих пор, приглашая гостей, после окончания большого застолья, иногда спрашиваю: «Дети, правда, вы сыты?»

До 1935 г. есть было практически нечего. Была строгая карточная система. Карточки назывались «заборные книжки». На углу нашей улицы в подвальчике находился магазин, и там по этим книжкам изредка выдавали тюльку. Килограмм в одни руки, и его непременно записывали в эту самую «заборную книжку».

Но в 1935 г., после того, как Сталин объявил, что жить стало лучше, стало веселее, во всех магазинах сразу появились белые калачи. Это было. Я до сих пор помню эти калачи — до того мы такого хлеба не видели".

В 1941 году окончил физический факультет Днепропетровского государственного университета по специальности "теоретическая физика".

Во время войны Халатникова направили в Москву, где он закончил курс в одной из военных академий, а затем служил в московском полку ПВО.
–––––––––––––––––––––––––––––––––––––––
РГ: Во время войны вы дослужились до начальника штаба зенитного полка. Как с такого высокого поста вернулись в науку?

Халатников: Помогло, что еще до войны я сдал знаменитый теоретический минимум Ландау. Тех, кто справился с этими задачами, всего 43 человека.
В аспирантуре у Л.Д.Ландау (1908 — 196:cool: я должен был начать учиться летом 1941–го. Но уже конец войны я встретил начальником штаба зенитного полка. Неизвестно, сумел бы я вернуться в физику, не прогреми американские атомные взрывы. Советским руководителям было ясно, кому адресован гром, и поэтому Капице удалось объяснить, что физики стали важнее артиллеристов.

Меня отпустили, в сентябре 1945–го я приехал в Институт физических проблем и занялся физикой низких температур. До следующего лета никаких разговоров об атомном проекте до меня не доходило.
––––––––––––––––––––––––––––––––
В 1944 году Халатников поступил в аспирантуру Института физических проблем АН СССР, а в 1946–м начал научную карьеру с должности младшего научного сотрудника.

В августе 1945 года, как теперь стало известно, был создан Спецкомитет под председательством Берии для создания атомной бомбы в СССР. В комитет вошли, в частности, Капица и Курчатов. Однако вскоре Капица испортил отношения с председателем. Капица в 1945 году пожаловался Сталину на то, что Берия руководит работой комитета «как дирижер, который не знает партитуры».

И попросил освободить его от членства в этом комитете. По существу, он был прав – Берия не разбирался в физике. Но сейчас ясно, что и Капица раздражал Берию, говоря: «Зачем нам идти по пути американского проекта, повторять то, что делали они?! Нам нужно найти собственный путь, более короткий». Это вполне естественно для Капицы: он всегда работал оригинально, и повторять работу, сделанную другими, ему было совершенно неинтересно.

Но Капица не все знал. У Лаврентия Павловича в кармане лежал чертеж бомбы – точный чертеж, где были указаны все размеры и материалы. С этими данными, полученными еще до испытания американской бомбы, по–настоящему ознакомили только Курчатова. Источник информации был столь законспирирован, что любая утечка считалась недопустимой.

Осенью 1946 года Капицу сместили со всех постов, забрали институт и отправили в подмосковную ссылку – как бы под домашний арест. После смещения Капицы в институте воцарился генерал–лейтенант Бабкин. Официально он назывался уполномоченным Совета министров, фактически был наместником Берии (до того служил министром госбезопасности в какой–то среднеазиатской республике). Директором института назначили А. П. Александрова. Он переехал из Ленинграда и вселился в коттедж Капицы.
––––––––––––––––––––––––––––––––
В декабре 1946 года меня перевели из аспирантов в младшие научные сотрудники, и Ландау объявил, что я буду заниматься вместе с ним атомной бомбой. В это время в теоротделе Ландау было всего два сотрудника: Е. М. Лифшиц и я. Задача, которую поручил нам Ландау, была связана с большим объемом численных расчетов. Поэтому при теоротделе создали вычислительное бюро: 20–30 девушек, вооруженных немецкими электрическими арифмометрами, во главе с математиком Наумом Мейманом (1912–2001).

Первая задача была рассчитать процессы, происходящие при атомном взрыве, включая (как ни звучит это кощунственно) коэффициент полезного действия. То есть оценить эффективность бомбы. Нам дали исходные данные, и следовало посчитать, что произойдет в течение миллионных долей секунды.

Естественно, мы ничего не знали об информации, которую давала разведка. Должен сказать, что развединформация, опубликованная сейчас прессой (об этом писали газеты от «Правды» (16.7.92) до «Washington Post» (4.10.92), а также «Московский комсомолец» (4.10.92), «Независимая газета» (17.10.92)), произвела на меня огромное впечатление. Уж такие детали были описаны в этих донесениях! Но мы, повторяю, этого не знали. Да и все равно, конечно, оставался вопрос, как это воплотить, как поджечь всю систему.

Рассчитать атомную бомбу нам удалось, упростив уравнения, выведенные теоретиками. Но даже эти упрощенные уравнения требовали большой работы, потому что считались вручную. И соответствие расчетов результатам первых испытаний (1949 год) было очень хорошим. Ученых осыпали наградами. Правда, я получил только орден. Но участникам уровня Ландау выдали дачи, установили всяческие привилегии – например, дети участников проекта могли поступать в вузы без экзаменов.

К 1949 году в работе над водородной бомбой были достигнуты большие успехи в группе Игоря Евгеньевича Тамма. Андрей Дмитриевич Сахаров придумал свою идею номер один, как он ее называет в своих воспоминаниях, Виталий Лазаревич Гинзбург придумал идею номер два. Эти идеи стали основой конструкции первой водородной бомбы. Мне совершенно ясно, что все разработки были сделаны у нас абсолютно независимо, что идея водородной бомбы, взорванной в 1953 году, была абсолютно оригинальной.

Никаких чертежей на этот раз у Лаврентия Павловича в кармане не было. Расчеты водородной бомбы мы вели параллельно с группой А. Н. Тихонова в отделении прикладной математики у Келдыша. Задание на расчеты, которое нам дали, было написано рукой А. Д. Сахарова. Я хорошо помню эту бумажку – лист в клеточку, исписанный с двух сторон зеленовато–синими чернилами. Лист содержал все исходные данные по первой водородной бомбе. Это был документ неслыханной секретности, его нельзя было доверить никакой машинистке. Несомненно, такого варианта расчета в 1950 году американцы не знали. Если и был в то время главный советский секрет, то он был написан на бумажном листке рукой Сахарова. Бумажка попала в мои руки для того, чтобы подготовить задания для математиков.
––––––––––––––––––––––––––––––––
РГ: Про вас говорили, что в работе вы не знали поражений, что вам удавалось все задуманное. А в узком кругу друзей даже называли гением политической интриги. Что имелось в виду?

Халатников: Мы жили в то время, когда многое было нельзя, когда практически все зависело от мнения на самом верху. Я всегда старался понять, как работает этот механизм принятия решений. Помогал совет Ландау, который он давал своим сотрудникам: любую ситуацию, событие анализируйте, как вы это делаете в теоретической физике. То есть упрощайте, отбрасывайте шелуху, добирайтесь до самого ядра, до сути.
––––––––––––––––––––––––––––––––
Первый советский атомный заряд успешно испытали 29 августа 1949 года.
А в 1952 году работа Халатникова была удостоена Сталинской премии второй степени. Впоследствии Халатников участвовал и в расчете первого советского термоядерного заряда. "Расчет водородной бомбы оказался задачей на много порядков сложнее, чем атомной. И то, что нам удалось "ручным способом" такую задачу решить, — конечно, чудо", — писал ученый.
По его словам, тогда, по сути, произошла революция в вычислительных методах решения математических задач. Первый советский термоядерный заряд был успешно испытан 12 августа 1953 года.

Ландау был, возможно, самой трагической фигурой среди разработчиков ядерного оружия – он лучше других знал, в какие руки оно попадет. Арестованный в апреле 1938 года, он провел год в Лубянской тюрьме. Хорошо известно, что Ландау был освобожден только благодаря отчаянному заступничеству П. Л. Капицы. Менее известно, что он пребывал в «подсудном» состоянии на поруках у Капицы до 1990 года, когда оба нобелевских лауреата уже ушли из жизни.

Так что внутренний конфликт у Ландау был. Поэтому, когда Сталин умер, Дау мне сказал: «Все! Его нет, я его больше не боюсь, и я больше этим заниматься не буду». Вскоре меня пригласил И. В. Курчатов, в его кабинете находились Ю. Б. Харитон и А. Д. Сахаров. И три великих человека попросили меня принять у Ландау дела. Я принял от Ландау его группу и вычислительное бюро.

C 1965 по 1992 год Халатников возглавлял Институт теоретической физики имени Л. Д. Ландау АН СССР, затем был его почетным директором. Много лет преподавал в МФТИ. Занимался теорией квантовых жидкостей, сверхпроводимостью, квантовой электродинамикой, квантовой теорией поля, релятивистской гидродинамикой, квантовой механикой. Работал в области общей теории относительности и космологии.
––––––––––––––––––––––––––––––––
РГ: О постигшей Ландау и всех вас трагедии рассказано, казалось бы, уже все. Особенно подчеркивалось, что великого ученого спасала вся страна...

Халатников: Ничего подобного. Например, когда у него началась агония, потребовалась машина искусственного дыхания. Их в Москве оказалось всего две: одна в московском институте детского полиомиелита, другая — в Кремлевской больнице, к руководству которой я и обратился. Мне отказали, сказав, а вдруг машина понадобится пациенту из контингента. Ландау на такое обслуживание претендовать не мог. Помог детский институт. Аналогичная ситуация возникла с дефицитными лекарствами, которые были только в кремлевской аптеке. Рецепты, выписанные на имя Ландау, в ней не принимались: "Не наш контингент". Нашелся нетривиальный выход. Моя теща была старой коммунисткой и имела право на обслуживание в этой аптеке. Вот так решили проблему.
 
По РДС-6с не совсем так. Сахаровская "слойка" - это примерно то же самое, что и теллеровский "Alarm Clock", а часть ранних наработок Теллера Клаус Фукс передал СССР. Только затем он покинул Лос-Аламос, а сам Теллер отказался от этого старого проекта и перешел к работе над настоящей водородной бомбой. Учитывая, что по странному совпадению, РДС-1 в точности повторяла дизайн "Толстяка", некоторые выводы насчет РДС-6с сделать несложно.
 

Отец трёх бомб

1630582229290.png
Личный ассистент Марии Склодовской-Кюри, он помог сделать атомную бомбу американцам, потом создал её во Франции – и наконец, объяснил, что к чему, израильтянам. Так Бертран Гольдшмидт трижды стал отцом атомной бомбы.
Двадцатилетний Бертран считался исключительно способным студентом, поэтому по окончании Высшей школы физики и химии в Париже был принят в знаменитый Радиевый институт самой Склодовской-Кюри. «Будешь моим рабом в течение года, – обнадежила выпускника первая в истории женщина-лауреат Нобелевской премии. – Потом под моим руководством защитишь диссертацию, и мы отправим тебя на стажировку за границу». Планам не суждено было сбыться. Всю жизнь изучавшая радиоактивность Мария скончалась от последствий облучения год спустя – в 1934-м, а идея стажировки Бертрана в нацистской Германии отпала сама собой. Впрочем, диссертацию по химии в 1939-м он все-таки защитил, но профессором быть перестал, когда нацисты оккупировали Францию и уволили из университетов всех евреев. Его даже ненадолго арестовали, но вскоре выпустили в Свободную зону. Молодой профессор преподавал в Монпелье на юге страны, прежде чем правительство Виши своим Декретом о евреях не лишило его в декабре 1940-го и этой работы.


get_img




Тогда Бертран бежал на Мартинику, а оттуда добрался до США. В Нью-Йорке беженец связался с ядерщиками Энрико Ферми и Лео Силардом, которые как раз искали химика для очистки урана и очень обрадовались коллеге. Восторг был преждевременным, поскольку американское правительство не разрешило нанять им француза как частное лицо. К этому времени молодой человек примкнул к участникам патриотического движения «Свободная Франция», а те рекомендовали его Британскому департаменту научных и промышленных исследований. Вскоре профессора отправили в Чикаго, где он приступил к работе с Ферми и Силардом уже как британский специалист. Здесь химик разработал используемую до сих пор технологию извлечения урана и плутония. Он опробовал ее в Chicago Pile-1 – первом в мире искусственном ядерном реакторе. Так парижанин Гольдшмидт стал единственным французом в Манхэттенском проекте.


get_img


В конце 1943 года американцы продвинулись столь далеко, что, оценив значение ядерного потенциала, решили прекратить сотрудничество с британцами. Оставшись не у дел, Бертран присоединился к англо-канадской ядерной программе, возглавив химическое подразделение атомного центра в Чок-Ривер в 180 километрах от Оттавы. Компанию ему составили немецкий еврей с французским гражданством Ханс Халбан, российский еврей из Парижа Лью Коварски и несколько других специалистов.

Несмотря на то, что речь шла о крупных ученых, Францию как государство они не представляли. Де Голль, де-факто премьер-министр в изгнании, понятия не имел о том, что мир стоит на пороге ядерной эры. Когда 11 июля 1944 года легендарный генерал прибыл в Оттаву, Бертран с коллегами попросили о конфиденциальной встрече с главой Временного правительства. По одной из версий, аудиенция прошла в одной из дальних комнат французского консульства, по другой – в туалете отеля. Ученые нарушили подписку о неразглашении, проинформировав де Голля об успехах Манхэттенского и других проектов, призвав немедленно инициировать французские разработки в ядерной сфере. Генерал все понял – беседа в Оттаве поспособствовала созданию в октябре 1945 года Французской комиссии по атомной энергии (CEA).


get_img




По возвращении во Францию Бертран возглавил химический департамент CEA, а летом 1946-го был ангажирован американцами на испытания атомной бомбы на атолле Бикини. Туда были приглашены по два эксперта от каждой страны-члена Совбеза ООН. Бертран тут же стал общенациональной знаменитостью – еще бы, первый француз, видевший ядерный взрыв. Тем не менее, как вспоминает Гольдшмидт, в Вашингтоне не спешили делиться секретами даже с союзниками. Правда, Франция нашла на своей территории уран, получив шанс поучаствовать в ядерной гонке. В 1948-м был запущен первый в стране атомный реактор, где год спустя Бертран с сотрудниками выделили первые четыре миллиграмма «французского» плутония.

Впрочем, в начале 1950-х программа носила преимущественно мирный характер – послевоенная промышленность нуждалась в развитии ядерной энергетики. На эти годы приходятся первые контакты Гольдшмидта с израильтянами – молодое еврейское государство крутило в те годы бурный роман с Парижем, главным своим союзником на Западе. К слову, первый французский урановый завод в Буше был построен концерном Associes de Terroir, в руководство которого входил зять первого президента Израиля Хаима Вейцмана.


get_img


В 1953-м Францию посетил выдающийся физик Эрнст Давид Бергман – глава Израильской комиссии по атомной энергии. Гость встретился с Бертраном и исполнительным директором CEA Пьером Гийомом. Последний, как вспоминал наш герой, был антисемитом и этого не скрывал, при этом искренне восхищаясь еврейским государством.

В 1954-м Бергман пригласил Гольдшмидта с женой в Израиль и даже привез супругов к Бен-Гуриону в кибуц Сде-Бокер. Премьер поинтересовался, когда атомная энергия сможет преобразовать Негев, и получил ответ: лет через пятнадцать, не раньше. «Старик» рассердился, проворчав, мол, если бы вы – евреи – приехали в Израиль, это произошло бы намного быстрее. «Итак, мадам, когда вы собираетесь поселиться у нас?» – обратился отец нации к жене Бертрана. Англичанка Наоми – дочь Лайонела Ротшильда, соучредителя антисионистской Лиги британских евреев, покраснела и начала лепетать: «Это прекрасная страна, господин премьер-министр…» Тот все понял и ушел не попрощавшись.


get_img




Самые важные встречи, определившие будущее израильской ядерной программы, прошли осенью 1956 года в Париже при участии гендиректора Министерства обороны Шимона Переса. Израиль просил помощи в создании установки для извлечения плутония. Однажды Перес даже пришел домой к Бертрану для прояснения деталей. «Нельзя сказать, что мы помогали израильтянам сделать бомбу, мы сами не знали, как ее сделать», – вспоминал Гольдшмидт почти 40 лет спустя. Часть истеблишмента полагала, что самой Франции ядерное оружие ни к чему – это слишком дорогая игрушка. В то же время глава CEA Франсис Перрин воспротивился передаче технологий по переработке плутония. Кроме того, в Париже опасались, что о сделке узнают американцы, а арабы занесут Францию в черный список. Гийом по-прежнему был против французской бомбы, но за еврейскую бомбу – и пытался переубедить скептиков. Он признавался, что жалеет лишь о невозможности объявить о помощи Израилю публично. За положительное решение вопроса выступали и глава МИД Кристиан Пино, и премьер-министр Ги Молле: есть версия, что перед смертью этот левый социалист заявил, что одной из величайших своих заслуг считает спасение Израиля.


get_img




Строительство реактора в Димоне началось в 1958-м, а в 1963-м здесь произвели первый плутоний. В том же году Бертран Гольдшмидт снова прилетел в Израиль – к тому времени профессор возглавлял департамент внешних связей CEA. Ученый приехал с дочкой, это был визит вежливости, хотя гостей отвезли и в Димону, и к Бен-Гуриону. Потом Гольдшмидта попросили некоторое время не посещать Израиль, учитывая его должность французского представителя в Совете управляющих Международного агентства по атомной энергии.

В отношении французской бомбы окончательное решение было принято в 1958-м новым президентом де Голлем, которому Бертран рассказал когда-то о чудо-оружии. Военные подключились к проекту лишь на последнем этапе, а первый французский атомный взрыв прогремел 13 февраля 1960 года в центре алжирской Сахары. В списке людей, обеспечивших вступление Франции в ядерный клуб, Бертран Гольдшмидт занимает одно из первых мест. К 1980-м годам Пятая республика обладала третьим в мире ядерным арсеналом.


get_img




В 1967 году ученого удостоили премии «Атом во имя мира», среди лауреатов которой были Нильс Бор и Лео Силард, Юджин Вигнер и Исидор Раби. На протяжении 22 лет химик входил в Совет управляющих МАГАТЭ, а в 1980-м стал председателем агентства. Он продолжал критиковать «англосаксонский» диктат в мире ядерной дипломатии и написал две книги – «Атомный комплекс» и «Пионеры атома». Выступая с лекциями по всему миру, Гольдшмидт рассказывал о малоизвестных эпизодах в истории ядерной энергетики – основании Европейского консорциума по обогащению урана Eurodif, ядерных противоречиях между США и Европой, первом «урановом» контракте с СССР.

Гольдшмидт скончался в Париже 11 июня 2002 года в возрасте 89 лет. Судя по его поздним интервью, профессор многого не договаривал. Что, впрочем, неудивительно – несколько десятилетий ученый находился в эпицентре событий, от развития которых зависело будущее человечества, сколь ни пафосно это звучит.
 
Недоговаривал, конечно... Где-то, по французски, есть якобы произнесённое им в узком кругу, что каждый третий взорванный французский заряд был произведён на "ткацкой фабрике" в Негеве. Выдающийся человек! :)
 
 
Дирижабль, разрушенный в ходе ядерных испытаний в Неваде. США, 1957 год. Подтверждено Министерством энергетики США... скорее всего, это был эксперимент по дальности ударной волны.

16231374.jpg
 
Дирижабль, разрушенный в ходе ядерных испытаний в Неваде. США, 1957 год. Подтверждено Министерством энергетики США... скорее всего, это был эксперимент по дальности ударной волны.

Посмотреть вложение 176030
Ещё гриб не осел, народ уже гуляет.
 
Это по инициативе Путина, я так понимаю?

Лидеры России, Соединенного Королевства Великобритании и Северной Ирландии, Китая, США и Франции приняли совместное заявление «о предотвращении ядерной войны и недопущении гонки вооружений». Документ опубликован в понедельник на сайте Кремля.
«Мы заявляем, что в ядерной войне не может быть победителей, и она никогда не должна быть развязана», — указывается, в частности, в заявлении.

Против дальнейшего распространения оружия


Как отметили лидеры «пятерки», применение ядерного оружия имело бы далеко идущие последствия, поэтому они подтверждают, что «ядерные вооружения, пока они продолжают существовать, должны служить оборонительным целям, сдерживанию агрессии и предотвращению войны».

«Мы считаем, что дальнейшее распространение таких вооружений должно быть предотвращено», — подчеркнули лидеры стран, являющихся ядерными державами и постоянными членами Совбеза ООН.
«Мы подтверждаем важность противодействия ядерным угрозам и подчеркиваем важность сохранения и соблюдения наших двусторонних и многосторонних соглашений и обязательств в сфере нераспространения, разоружения и контроля над вооружениями», — отмечается в документе. В частности, речь идет о приверженности стран «пятерки» своим обязательствам по Договору о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО), включая обязательство по статье VI «в духе доброй воли вести переговоры об эффективных мерах по прекращению гонки ядерных вооружений в ближайшем будущем и ядерному разоружению, а также о Договоре о всеобщем и полном разоружении под строгим и эффективным международным контролем».

Не нацелено друг на друга


«Каждый из нас намерен сохранять и далее укреплять наши национальные меры по предотвращению несанкционированного или непреднамеренного применения ядерных вооружений. Мы вновь заявляем об актуальности ранее сделанных нами заявлений о ненацеливании и подтверждаем, что наше ядерное оружие не нацелено друг на друга или на любое другое государство», — заверили лидеры пяти стран.
В совместном заявлении говорится и о стремлении «работать со всеми государствами в целях создания атмосферы безопасности, более благоприятной для прогресса в сфере разоружения с конечной целью построения мира, свободного от ядерного оружия, без ущерба для чьей-либо безопасности».

«Мы намерены и дальше заниматься поиском двусторонних и многосторонних дипломатических подходов, чтобы избегать военной конфронтации, укреплять стабильность и предсказуемость, повышать уровень взаимного понимания и доверия и предотвращать гонку вооружений, которая никому не принесет выгоды и станет угрозой для всех. Мы полны решимости вести конструктивный диалог на основе взаимного уважения и признания интересов и озабоченностей друг друга в области безопасности», — подчеркивается в совместном заявлении.

Конференция ДНЯО


Ранее на январь 2022 года планировалось проведение обзорной конференции по ДНЯО, однако она была перенесена на неопределенный срок из-за распространения омикрон-штамма коронавируса. В конце 2021 года агентство Киодо со ссылкой на дипломатические источники сообщало, что мероприятие может пройти с 1 по 26 августа 2022 года.
Договор о нераспространении ядерного оружия был подписан в 1968 году. Он узаконил ядерные арсеналы Великобритании, России, Китая, Франции и США, закрепив за этими странами статус ядерных держав. Другие государства, подписав документ, лишаются права создавать или приобретать оружие массового поражения. Участниками соглашения сейчас являются более 190 стран. Вне договора остаются Индия, Пакистан и Израиль. В январе 2003 года из соглашения вышла КНДР.

Какой-то странный повод для совместного заявления со страной, развязавшей уже войну в Европе.

К тому же, из самого духа давного заявления. и договора о нераспространении, вытекает, что любой может взять, и разорвать данную бумажку.

Насчет ООН и ее учредителей, тоже возникает вопрос. Среди учредителей - две авторитарные страны-экстремиста. И как теперь ту же Россию исключить из ООН за нападение на другие страны? Да она такую резолюцию даже сама и заблокирует. :D Сталин не знал, что так можно было, и был вытурен из Лиги Наций. Теперь твори что хочется - и только блокируй инициативы сколько влезет!

Ну то есть констатируем, что беспредел воцарился вещде - так почему его не может быть и касаемо ядерного оружия?

РФ данную инициативу понятно почему затеяла - так как сама же нарушила Будапештский Меморандум, напав на Украину. Теперь Украина имеет полное право вернуть себе ядерный статус. Законное право, замечу!!! Об этом стали много говорить, и Вовочка жидко прокакался.
 
Назад
Сверху Снизу