• Zero tolerance mode in effect!

Моссад и Шабак

Сто лет этому ролику. Более полная версия


Чота они в последнее время полюбили недорогой халивут...
 
Тайная война Мосада против террористических денег: операция "Гарпун".


171117_202209_84515_2.jpg
Ницана Даршан-Лайтнер. Фото: "Едиот ахронот".


В 2007 году близкий к "Хизбалле" ливанский бизнесмен Салах Азаддин слетал в княжества Персидского залива в поисках больших денег для восстановления Ливана после Второй ливанской войны. Кто пообещал Азаддину посредничество - неизвестно, очевидно лишь, что посредник оказал на ливанца неизгладимое впечатление. Азаддин вложил в дело собственные капиталы, после чего стал получать - и быстро - огромные прибыли, создал инвестиционную компанию, куда приходили многочисленные инвесторы, поддерживавшие "Хизбаллу". Сообщалось, что инвестициями занимался и сам Насралла.

Но однажды лавочка закрылась: вернулся чек высокопоставленного полевого командира. Азаддин посчитал, что это ошибка, позвонил в банк, но оттуда сообщили, что счет обнулен. Все прочие банки также сообщили, что он лишился своих капиталов. Азаддин отчаянно названивал в Дубай - телефон не отвечал: компаньоны из Персидского залива исчезли, не оставив следов. Расследования "Хизбаллы" не помогли, сам "Абу-Мейдофф" ничего не понимал.

6affc10a2e.jpg
Хасан Насралла


- А в Тель-Авиве не удивились: "Хизбалла" была под прицелом Мосада, - говорит автор книги "Гарпун: секреты тайной войны против террористических денег" адвокат Ницана Даршан-Лайтнер. - Подразделение "Гарпун" отвечало за поиск и ликвидацию денег террористов, прежде всего палестинских, но оно не оставляло без внимания и других, вроде "Хизбаллы". В арабском мире подозревали израильтян, но доказать ничего нельзя было.

Даршан-Лайтнер отлично знает материал: она не только интервьюировала разведчиков из Мосада, включая его бывшего босса Меира Дагана, но ее опыт и познания гораздо глубже.

Встречи с КГБ
Однажды в 2002 году зазвонил ее телефон. Мужской голос сообщил: "Надо поговорить".

- Я была потрясена: звонивший представился членом Совета по национальной безопасности. Нельзя было кому-либо что-то рассказывать, даже вносить встречу в расписание.

Даршан-Лайтнер живет с шестью детьми в Модиине. С разведкой она прежде связей не имела.

- Я пошла в некое здание в Тель-Авиве, где меня тщательно обыскали и опросили. Обычные офисы, коридор. Завели в комнату, тот, кто со мной разговаривал по телефону, представился. Он был русского происхождения, его даже называли "КГБ". С ним были еще двое.

Они заинтересовались правозащитной организацией "Шурат ха-дин", во главе которой стоит Даршан-Лайтнер: евреи-активисты, ведущие в судах борьбу за права жертв террора. Организация нанимает лучших адвокатов, включая бывших прокуроров США, Канады и Европы, преследуя страны и организации, прямо или косвенно финансирующие террористов.

- Я рассказала все. Против кого действуем, в каких странах, сколько можно получить по приговорам в американских судах, как можно добиться ареста имущества. Один из мужчин презрительно посмотрел на меня и сказал: "Что, ты снизила кредитный рейтинг ХАМАСа?"

- Я объяснила, что целью были американские организации, собирающие пожертвования на бедных в арабских странах, и неонацисты. Мы
подавали иски, доказывая вовлеченность в теракты, получали приговоры и арестовывали счета, уничтожали этих террористов экономически. Они не поверили мне, и мы расстались. После этого я получила в США приговор против ХАМАСа. Тогда Израиль изъял средства из палестинских банков, и мы попросили, чтобы эти деньги пошли на реализацию приговора. Мне опять позвонил "КГБ" и предложил встретиться в кафе. Он попросил подготовить обзор нашей деятельности. Прежнее высокомерие как волной смыло. Как видно, в Мосаде поняли, что дело полезное. Потом были другие встречи, где обсуждались идеи: можно ли юридически подавать иски против ПА, как подавать иски против Национальной нефтяной компании Ирана, Канадско-ливанского банка и многое другое.


Миллионы в чемодане

Чтобы понять, как началась израильская война против террористических капиталов, надо вернуться в девяностые. В аэропорту Бен-Гурион были задержаны арабские ростовщики с большими деньгами "для палестинского сопротивления". Тогда разведка сообразила, что ХАМАСу и "Исламскому джихаду" поступают миллионы долларов. Потом деньги текли из Ирана и государств Персидского залива. На эти средства ХАМАС готовил террористов-самоубийц. Иранские деньги поступали в Ливан, Газу и на Западный берег при помощи банковской системы. Все законно, как их достанешь?

hqdefault.jpg
Меир Даган в бытность главой Мосада. Фото: ЛААМ


- 1995 год, взрываются автобусы. Даган, тогда советник начальника Генштаба по террору, обратился к Рабину, давшему добро на создание подразделения "Гарпун". Его укомплектовали служащими разведывательных организаций - агентами, а не бухгалтерами - и организаций, связанными с проблемой: Налогового управления, минфина, полиции. Поначалу "Гарпун" подчинялся Совету по национальной безопасности, но тогда люди гибли на улицах и в транспорте, и разведка не хотела отвлекаться на финансовую войну, она хотела ловить террористов. Поэтому никто не принял дело всерьез. Только после начала второй интифады, когда Шарон назначил Меира Дагана главой Мосада, дело сдвинулось. Даган никогда не забывал о "Гарпуне". Тем более что Ариэль Шарон знал о существовании документов, доказывающих, что на полученные от Европы деньги Арафат финансирует террор. Он хотел заполучить их.

В своей книге Даршан-Лайтнер пишет: "Личного финансиста Ясера Арафата Мухаммеда Рашида пригласили в одну южноамериканскую страну. Там по согласованию с властями незадолго до этого открыли компанию с шикарными офисами и хорошенькими секретаршами. Рашида отвезли туда. Он был очарован и инвестировал в эту компанию. Ожидаемо высокая доходность помогла ему убедить Арафата. Доходность взлетела еще выше, комиссионные резко упали. Аппетит Рашида и Арафата пришел во время еды, и они продолжали вкладывать деньги. Но однажды Рашид позвонил - и ему не ответили. Компания закрылась, и не менее 100 миллионов долларов Арафата исчезли".

7-TASS_896157.jpg

Мосад занимался не только финансовыми манипуляциями, он помогал "Шурат ха-дин" бороться с финансированием террора. "Гарпун" подбирал документы и банковские материалы, завел список организаций, которым можно предъявлять иски.

- Была заинтересованность, были встречи, они интересовались, что можно сделать, как можно организовать процесс.

- Как вы сотрудничали?

- В 2002 году Исмаил Хания собрал в Иране 40 миллионов долларов. Передавать средства в Газу через банковскую систему было нельзя. Он сложил их в чемодан, полетел рейсом Тегеран - Хартум и из суданской столицы на грузовике поехал в Египет. Этот популярный у контрабандистов маршрут существует и сегодня. КПП "Рафиах" контролировал Израиль. Хания мог въезжать-выезжать с дипломатическим паспортом как глава правительства Газы. Армейская разведка знала о деньгах, но именно глава Мосада должен был решить, как изъять 40 миллионов. Думали подослать бедуинов, чтобы ограбить Ханию, но потом отказались от этого. В конце концов его задержали на границе на несколько часов. Лига арабских государств, напомнив Израилю о дипломатической неприкосновенности Хании, которая распространялась и на чемоданы, тем не менее предложила лидеру ХАМАСа открыть банковский счет на имя ЛАГ в Каире, после чего за день-два руководители лиги решат, как перевести деньги в Газу.

575641724733277640360no.jpg
Исмаил Хания. Фото: AFP

Хания согласился и вложил 35 миллионов, а пять оставил себе и с ними поехал в Газу.

- Военные сообщили нам и спросили, можем ли мы помешать Хании, - продолжает Даршан-Лайтнер. - У нас был приговор американского суда против ХАМАСа на сумму 100 миллионов долларов. Иск подали двое сирот, чьи родители погибли в Бейт-Шемеше в 1996 году. У ЛАГ есть офис в Вашингтоне, поэтому вашингтонский суд мог принять иск и арестовать их деньги в любом месте. Обвинение утверждало, что деньги на каирском счету принадлежат ХАМАСу. ЛАГ подала просьбу об отсрочке, но мы добились исполнения приговора, убедив судью.

- Зачем Государству Израиль нужна ваша организация?

- Соображения государства могут изменяться вследствие внешних причин, подписанных им договоров и деклараций. Общественная организация свободнее.

Особые доказательства

Борьба "Гарпуна" против "Хизбаллы" началась незадолго до Второй ливанской войны. "Их представители встретились с американцами, чтобы надавить на Канадско-ливанский банк и другие ливанские финансовые учреждения, отговорить от обслуживания террористов. Но американцы не согласились, опасаясь разрушения финансовой системы Ливана. Тогда Израиль воспользовался войной. Даган предложил разбомбить банки и сказал Ольмерту: "Я не могу конфисковать деньги. Зато знаю, какие банковские филиалы надо бомбить". Так и сделали. Это стало ударом для "Хизбаллы": она осталась без наличных и информации. Мы обратились к Мосаду. Я сказала, что нужно давить на банки, имеющие филиалы в США, где судебная власть может заморозить их средства. Мы провели исследование и увидели, что у Канадско-ливанского банка нет филиалов в США. Тогда мы выяснили, какой банк США представляет их интересы. "Гарпун" подсказал, что это банк "Американ экспресс". Мы в иске утверждали, что Иран переводит деньги "Хизбалле" через этот банк, и смогли предоставить свидетельства - номера счетов, вид валюты. Суд объявил Канадско-ливанский банк вне закона, подверг санкциям и начал против него уголовное дело. Закончилось дело штрафом в 114 миллионов и запретом для американских банков иметь с ним дело.

В итоге банк закрылся. Этот иск послужил устрашающим примером другим банкам, ведшим дела со странами, поддерживающими террор. Многие порвали связи с террористическими организациями и исламскими благотворительными обществами: никому не нужны многомиллионные штрафы и отрицательный пиар. Если международная банковская система прекратит сотрудничать с Газой, это ударит по финансированию террора.

Книга Даршан-Лайтнер вышла в одном из крупнейших нью-йоркских издательств Hachette с рекомендациями бывшего главы Мосада Тамира Пардо и экс-главы ЦРУ Джеймса Вулси. Ее выход сопровождался многочисленными интервью на Fox News, программами на радио и лекциями американских специалистов. Вскоре ее переведут на иврит.

- Экономическая борьба против террора - это важное средство, которое изобрели в Израиле, но со временем приняли во всех западных странах. Она серьезно влияет на террористов, лишая их средств, -говорит автор книги.

Даршан-Лайтнер и ее соавтор Сэм Кац часто встречались с Меиром Даганом в его доме в Тель-Авиве, в последний раз - за год до его смерти. Даган стоял у истоков подразделения "Гарпун". О том, что было связано с разведкой, он говорил мало и осторожно, обо всем остальном - с пониманием.

И хотя сейчас деятельность Мосада в этом направлении покрыта тайной, нет сомнений, что террористы всегда чувствуют дыхание израильской разведки.

https://www.vesty.co.il/articles/0,7340,L-5043755,00.html
В сокращении. Полный текст на иврите опубликован в газете "Едиот ахронот"
 
Конечно, это капля в море, самопиар и раздувание щек. Описанные в книги события развивались еще при моей сверхсрочной в армии.

Но, портить продажи книг не хорошо. Бомбить банки это забавно, 19тый век какой-то, наличных там нет, данные забэкапины, у Ольмерта в 2006 мишени кончились и пошди всякий мусор долбить.
 
для потомков

ot2YjgDOU7w.jpg
hpBaxnU_3Ws.jpg
 
Советский шпион МОССАДа

Этот израильтянин так рьяно работал на «Моссад» в Европе, что однажды ему решили устроить проверку. Бездоказательно обвинили, что он – агент КГБ. А он вдруг признался, что так оно и есть. Масштаб ущерба был огромен: Зэев Авни сдал советской разведке всех агентов «Моссада» в Европе.

text_avni_(3).jpg

Советский, а затем израильский гражданин Вульф Гольдштейн родился в 1921 году в Риге. Его отец был известным членом студенческого социалистического движения Латвии, но в 1922 году был депортирован из страны за участие в беспорядках. Семья Гольдштейнов перебралась в Берлин, но здесь вскоре начались еврейские погромы под руководством набирающего влияние Гитлера. Так Гольдштейны оказались в Швейцарии, где 15-летний Вульф поначалу чувствовал себя крайне одиноко, пытаясь найти утешение в книгах, которые семья привезла с собой. Немногочисленные эти книги оказались полным собранием сочинений Ленина. Юноша пропал – поверил в идеи Маркса, в счастье, которое возможно лишь при коммунизме, в необходимость борьбы с империализмом. На фоне новых интересов появился у Вульфа и друг-наставник. Им стал Карл Виберал – как впоследствии станет известно, работающий под прикрытием шпион советской разведки. Виберал помог юноше изучить русский язык, на котором писал его кумир Владимир Ильич Ленин, поднатаскал молодого борца за коммунизм в общих вопросах марксизма-ленинизма, а также, видимо, передал ему немало шпионских хитростей. Как позже признавался сам Вульф, именно Виберал перед окончательным отъездом в Москву посоветовал ему приглядеться к Востоку.

В 1948 году, вскоре после возникновения Государства Израиль, Вульф Гольдштейн вместе с беременной женой репатриировался и обосновался в одном из киббуцев. Вскоре, правда, Вульф оттуда уехал, причем один – то ли из-за измены жены, то ли из-за того, что в киббуце стало известно о «красных» взглядах Гольдштейна, которые он особо не скрывал. После изгнания он вновь обосновался в Цюрихе и выразил готовность бесплатно работать на израильское посольство. Дипломаты были им довольны – уже через несколько месяцев Вульф вернулся с их рекомендациями в Израиль и тут же устроился работать в МИД, сменив имя на Зэева Авни. Усердие и знание иностранных языков помогли ему получить место в экономическом отделе, а затем – в консульстве в Брюсселе. Работа была очень важной: именно в столице Бельгии сотрудники консульства договаривались о поставках оружия в обороняющийся от враждебных соседей Израиль.

В конце 1952 года за помощью к Авни обратились из «Моссада». Стоит отметить, что в то время работники МИДа крайне неохотно шли на сотрудничество со спецслужбой: это сулило массу проблем и никаких преимуществ. Тем более что тот период был крайне неудачным для израильской разведки: провалы резидентов происходили один за другим. Однако, к приятному удивлению «моссадовцев», Гольдштейн с удовольствием согласился выполнить деликатную просьбу. Израилю стало известно, что Египет ищет специалистов для создания новых типов вооружения. Вот «Моссад» и решил предложить своих «специалистов, которые могли бы оперативно узнавать обо всех «ноу-хау» в египетских разработках. Авни выполнял роль вербовщика и справился с ней блестяще. Ему стали поручать другие задания – в основном, он перевозил по Европе секретные документы. Вскоре новоиспеченный агент «Моссада» получил повышение и был переведен в Белград. Однако сам Авни был недоволен – он настойчиво просил своих кураторов о полноценном трудоустройстве в «Моссаде».

И вот в середине 1956 года Авни неожиданно приехал в Израиль – якобы «по семейным обстоятельствам», для ухода за больной дочкой. Но по прилете он отправился не в киббуц, где жила его жена, а в главный офис «Моссада». Здесь он оставил главе «Моссада» Исеру Харелю записку с просьбой о личной встрече. Как позднее рассказывал в своих мемуарах Харель, записка сразу насторожила его. Авни не только просился в «Моссад», но и предлагал развернуть в Югославии разведывательную сеть. Это было странно – у Израиля были отличные отношения с Югославией, а внедрение агентов могло их испортить. «В то время мало кто был готов работать с нами на добровольных началах, – рассказывал Харель. – Да и, честно говоря, я никогда особенно не верил в высокие человеческие порывы: сама жизнь не раз убеждала меня, что чем более высокопарные слова произносит человек, тем, как правило, более корыстны и низменны его мотивы. Авни же буквально источал энтузиазм и готовность беззаветно отдавать всего себя нашему делу». Тем не менее Харель все-таки назначил Авни встречу. «Он все время говорил, что приехал в Израиль случайно, ради дочери, у которой есть проблемы со здоровьем, вновь и вновь к этому возвращался, и меня это начало раздражать. В конце концов я дал понять, что наша встреча закончена, но – просто на всякий случай, чтобы при необходимости можно было найти повод для повторной встречи – добавил, что подумаю над его просьбой о переводе в «Моссад» и позвоню ему, чтобы сообщить свой ответ», – писал Исер Харель в своих воспоминаниях.

Вежливо попрощавшись с Авни и пообещав подумать о его переводе в «Моссад», Харель принялся изучать дело Зэева. И тут-то и наткнулся на имя Карла Виберала, который при тщательной проверке оказался полковником ГПУ СССР, носившим позывной «Пауль». Однако каких-то твердых улик, подтверждающих связь Авни с советской разведкой, обнаружить не удалось. Тогда Харель решил пойти ва-банк и пригласил Авни для встречи в своем «офисе», который на самом деле был конспиративной квартирой. В соседней комнате с той, где должна была произойти беседа, находился глава ШАБАКа Амос Манор.

Дальнейшие события оказались полнейшим шоком для всех, кто находился в квартире. Впустив Зэева в квартиру, Харель практически с порога заявил ему, что знает, что Авни работает на КГБ. «Ты, подонок, советский шпион, работающий на Москву с самого своего приезда в страну!»– воскликнул Харель в лицо Зеэву Авни, едва тот вошел в комнату. Как писал Харель, стоило Авни ответить «нет», как разговор был бы окончен – ни одного реального доказательства у главы спецслужбы не было. Однако Зэев после минутного молчания заявил: «Да, вы правы: я действительно советский разведчик, но больше вы от меня ничего не узнаете!»

Авни рассудил по-своему. Вот как он описывал ситуацию в своих мемуарах: «Заявление Хареля повергло меня в шок. Я был уверен, что “Моссад” не может выдвигать подобные обвинения против высокопоставленного сотрудника МИДа без всяких оснований, и решил, что у них вполне достаточно фактов для моего ареста. Значит, нужно было выиграть время, понять, какими фактами против меня они располагают и уже на основании этого выстроить линию защиты. И я решил признать справедливость их обвинения, но ни в коем случае не открывать им известные мне тайны. Был еще один момент, который толкнул меня именно на такой шаг. Я понял, что нахожусь на явочной квартире, где они могут сделать со мной что угодно. В том числе и убить, и никто об этом не узнает. Поэтому мне хотелось как можно скорее оказаться в обычной тюрьме, где я бы чувствовал себя более защищенным…»

Оказалось, что с самого начала работы в МИДе Израиля «Тони» – позывной, выданный ему Карлом Вибералом – постоянно передавал «информацию» советским спецслужбам. Однако какую информацию – было непонятно, Гольдштейн не рассказывал ничего, будучи свято убежден, что боролся за правые идеи. Допрашивавший его полковник Иегуда Праг все время снабжал заключенного различной антикоммунистической литературой, которая должна была заставить двойного агента усомниться в его идеалах.

Однако на Авни не действовало ничего, в том числе даже доклад ХХ съезда партии, развенчавшего культ Сталина. Сломила его только статья лидера итальянской компартии Пальмиро Тольятти, в которой он аргументированно «разгромил» коммунизм. Наутро шпион в слезах заявил тюремщикам: «Позвоните Прагу и передайте ему, что я готов рассказать все…»

text_avni_(6).jpg

Масштаб ущерба, нанесенного Гольдштейном, был огромен: шпионская сеть Европы была практически полностью «засвечена», что привело к отзыву действовавших агентов. Зэев Авни провел в тюрьме восемь лет из положенных 14, выйдя на свободу в 1965 году благодаря примерному поведению. Он обосновался в поселке Ришпон, где открыл частную клинику. В 1980 году он переехал в Хадеру, где и остался вплоть до своей смерти в 2001 году. Так окончилась жизнь человека, впоследствии названного «самым удачливым советским разведчиком за всю историю противостояния советских и израильских спецслужб».

http://jewish.ru/ru/people/society/179560/
 
Назад
Сверху Снизу