• Zero tolerance mode in effect!

Вечная тема: воинская поэззия

Сегодня попались вирши. Вадим Седов, 1989 год.

Requiem
Больно, ребята, - как в жопу стамеской.
Очи народные плакать взопрели.

Гидрою контры убит Чаушеску.
Вождь Революции - подло расстрелян.

Ссохлось ебло от бессильного мата -
- Как это - кодлой собравшись однажды, -
- Верного ленинца - из автомата -
- Словно простого троцкиста из граждан?

Как это - взять и подвергнуть аресту
Мудрого брата и верного сына,
И расстрелять посреди Бухареста?
Вы охуели, братья - румыны?!

Нам, значит, можно, а вам - расхотелось
Дружно жевать макароны на завтрак?
Что за изнеженность, за мягкотелость?!
Где ваша вера в Счастливое Завтра?

...Хватитесь, сукины дети, - а поздно,
Поздно поймёте, кого потеряли!
Как вы теперь без его руководства?
Нужен? - А нету! Пиздец! Расстреляли!

...Словно мудя от удара железкой,
Сердце саднит за любимого друга.
Плачет гитара. Убит Чаушеску...

...Что любопытно - вместе с супругой.

1450823430132710669.jpg

http://geo.web.ru/bards/Sedov_V/part6.htm
 
Мы носим воду в декапот
Под дикой пулеметной
травлей.
Вы рассказали анекдот
Об императоре, о Павле,
Не правда ль, странный разговор
В лесу, под пулеметным лаем?
Мы разошлись и не узнали
Живет ли каждый до сих пор,
Но нас одна и та же связь
С минувшим непрестанно вяжет…
А кто о нашей смерти, князь,
С тоской грядущему расскажет?
От мира затворясь упрямо,
Как от чудовищной зимы,
Трагичный вызов Вальсингама,
Целуясь, повторяем мы.
Ведь завтра тот, кто был так молод,
Был всеми славлен и любим,
Штыком отточенным проколот,
Свой мозг оставит мостовым…
 
Мы под Колпином скопом стоим,
Артиллерия бьет по своим.
Это наша разведка, наверно,
Ориентир указала неверно.
Недолет. Перелет. Недолет.
По своим артиллерия бьет.
Мы недаром присягу давали.
За собою мосты подрывали,
- Из окопов никто не уйдет.
Недолет. Перелет. Недолет.
Мы под Колпиным скопом лежим
И дрожим, прокопченные дымом.
Надо все-таки бить по чужим,
А она - по своим, по родимым.
Нас комбаты утешить хотят,
Нас, десантников, армия любит...
По своим артиллерия лупит,
- Лес не рубят, а щепки летят.
1956 Александр Межиров
 
Целый год, как собрались в поход идти --
"Белый Май", "Желтый Август" и "Черный Март",
Лишь один из них не свернул с пути,
И играет с ветром его штандарт.

Целый год, как в ночи прозвучал приказ --
"Кораблям погрузиться в морскую муть!"
Продолжает патруль лишь один из нас,
Лишь один из нас продолжает путь.

"Черный Март" проиграл свой последний спор,
"Желтый Август" в глубинах обрел покой;
Только "Красный Февраль" бороздит простор,
Пожирая волну за другой волной.

Завтра будет над морем опять восход,
А навстречу ему -- тридевятый вал!
Только "Красный Февраль" не вернется в порт,
Обходя стороною залив Бенгал.

"Леопард" нырнул в пасть морской волны,
"Трилобит" никогда не придет в Бомбей,
Лишь один "Февраль" на тропе войны,
И за ним следит "Королева Грей".

Синий кит пронзил океана синь,
Черный спрут ушел в костяной чертог,
А над миром восходит Звезда-Полынь,
И кровавый Марс, красноглазый бог.

Рухнул в мрак ночной поднебесный трон,
Вслед за ним упал золотой орёл,
А из бездны восстал Царь - Морской Дракон,
И воссядет он на земной престол.

Кто сразит его? - не рожден герой,
Сотни лет простоит на крови дворец...
Только "Красный Февраль" не придет домой,
И на пирсе не примут его конец.


_________
 
Medusa-1-1.jpg

Медуза была на диво
Прекрасна -- как мрамор белый,
Медуза была красива
Лицом и немного телом.

Медуза жила в пустыне,
В горах, за страною скифов,
Медуза была богиней
Из древних забытых мифов.

Медуза могла резвиться
В гранитных своих палатах,
Медуза была царицей
Над царством из мертвых статуй.

Медуза служила жрицей
В своем персональном храме.

...

Медуза была убийцей.
Людей превращала в камень.

Стояли в горах Кавказа
Колонны пустого храма,
Медуза холодным глазом
Живых обращала в мрамор.

Медуза была Горгоной --
Змеей с ненасытной пастью,
Порой на вершине трона
Мечтала о вечной власти --

Над мертвой, пустой планетой,
И тихой -- в ушах до звона,
Мечтала отродье Кето,
Медуза -- сестра Дракона.

...Но люди терпеть не стали
Капризы жестокой леди,
И взяли мечи из стали,
Из бронзы и даже меди.

Одели доспехи, шлемы,
Щитов не смущаясь груза,
Вступили на борт триремы
И вышли искать Медузу,

Вдыхая морские бризы,
И серых вулканов газы,
Титанам бросая вызов,
И даже богам Парнаса.

Прошли сквозь пески пустыни,
Где солнце жестоко жарит,
Пришли во дворец богини --
И в битву вступили с тварью.

Отважно дрались, как черти --
Но все, кто несли гоплоны,
Спустились в обитель смерти,
И сели в ладью Харона.

Тела превратились в камень,
Сердца обратились в камень,
Людская злодейка-память
Не вспомнит имен и званий...

Так пали в бою гиганты...
Но всем вопреки законам
Остался один из банды --
И он же сразил Горгону!

Вскипевший, как сотни бесов,
Стремясь отомстить за мертвых,
Ударил мечом железным --
И голову снес ей к черту.

Очистив клинок от крови,
Он прочь поспешил безгневно,
Чтоб новых сразить чудовищ,
А также спасти царевну.

Герой был совсем не гордый,
А меч далеко не острый...

...

Но люди запомнят твердо,
Что люди сразили монстра.


_________

Titans.jpg
 
__________


Я тут вот о чем подумал — а ведь в свободной России светлого будущего мои стихи будут в школах изучать. Не исключено, что среди них будет и поэма, которую я сегодня представлю вашему вниманию. Хотя, справедливости ради, и только между нами, это далеко не лучшая моя поэма. В ней можно найти немало штампов, клише, самоповторов и вроде бы даже глагольную рифму (а ведь меня еще около 2006-го предупреждали, что не стоит злоупотреблять глагольными рифмами). Ничего страшного, даже у Пушкина и Лермонтова встречаются проходные стихи, а когда одного из них запретят, кто вообще останется? Я да Каганов. Ну не Быков же, в самом-то деле. Из прочих имен, которые на слуху, разве что Александр Орлов мог бы составить мне серьезную конкуренцию, но вряд ли его можно показывать детишкам в школе, даже школе светлого будущего — гуглите «Тиха в Вероне ночь, лишь соловей поёт», и вы поймете — почему. Кстати, там последняя строчка просто убийственная, вот прямо слезу вышибает — ни в коем случае не пропустите. А Степанцова вычеркиваем, просто вычеркиваем.

Еще можно вспомнить Сашу Кладбище, но она тем более мне не конкурент, потому что Саша — великая украинская поэтесса, тогда как я — великий русский поэт. А это совсем другое дело! Как сказал по такому поводу Александр Александрович Дольский —

Я ходил по дорогам России изъезженным,
и твердил я великих поэтов стихи,
и шептали в ответ мне поля что-то нежное,
ветер в храмах лесов отпускал мне грехи.

— черт побери, это ведь и про меня тоже! Из песни слов не выкинешь. Тем более что в наше время совсем необязательно погибать на дуэли, чтобы стать великим русским поэтом. Я и сам кого хошь погубить могу.

Кто-то скажет, что заставлять детей читать, и тем более учить наизусть такую длинную поэму (а она длинная, сами сможете убедиться) — грешно, но тут уж ничего не поделаешь. Свобода требует жертв. Опять же, вряд ли кого заставят выучить наизусть всю поэму целиком — скорей всего, как это делали во времена моей молодости, предложат выбрать 6-10 строф. И обязательно сочинение на тему «Что хотел сказать автор?»

И действительно, что я хотел сказать? А, вспомнил.

У этого стихотворения крайне интересная история создания. Наступит день, и вы сможете прочитать грязные подробности в предисловии к ПСС, но кое-что я расскажу вам прямо сейчас. Я был в процессе творения и уже написал довольно много текста, примерно 14-15 строф, плюс полдюжины заготовок для строф грядущих… Как вдруг нажимаю не на ту кнопку в мобильнике — и весь труд отправляется в небытие! (Вот только не надо мне рассказывать «как восстановить утраченный файл в мобильном телефоне». Чай, не первый год замужем. С концами пропал, точно вам говорю). И вот я в шоке смотрю на пустой экран, и внутри прямо обида закипает, и чуть ли не слезы наворачиваются. А голова не резиновая, особенно сейчас! К счастью, потрясение продолжалось всего несколько секунд — я быстро спохватился и вспомнил, что прямо сегодня в этом недогребаном мире происходит. Просто стыдно сравнивать. Господи, пусть этот пропавший файл будет самой большой из моих проблем!!! Уныние как рукой сняло. Я ринулся к компьютеру, на ходу напрягая память — и быстро все восстановил. Больше того, нахлынувший приступ вдохновения позволил мне добавить еще немало слов и закрутить несколько сюжетных поворотов. Вот уж действительно, не было счастья — и дальше по тексту.

Вы обратили внимание на некий элемент мистического символизма в моем рассказе? А ведь всякому беспристрастному наблюдателю известно, что русская поэзия и мистический символизм неразрывно связаны с незапамятных времен! Воистину, это был знак свыше!

Впрочем, не только русская поэзия, вспомнил я (см. например историю создания «Кубла-Хан» Кольриджа), и вот о чем подумал. Пора бы уже озаботиться переводами моих трудов на другие языки, и прежде всего на славянские (на западно-германские и семитские я уже переводился). Полагаю, это будет несложно. Стоит только взять лист бумаги и написать наверху: «Дума»; потом начать так: «Гой, ты доля моя, доля!» или: «Седе казачино Наливайко на кургане!», а там: «По-пид горою, по-пид зелено’ю, грае, грае воропае, гоп! гоп!» или что-нибудь в этом роде. И дело в шляпе. Печатай и издавай.

Такие дела.

P.S.

Как и почти во всякой моей работе, вы найдете здесь 100500 отсылок к массовой культуре, мировой истории, античной мифологии и научной фантастике. Если по-хорошему, она заслуживает обширного корпуса примечаний (как сейчас помню, с каким удовольствием я в детстве читал и перечитывал примечания к пушкинской «Полтаве»), но сами понимаете, не царское это дело.

P.P.S.

В рамках борьбы за чистоту русского языка я добросовестно расставил по всему тексту букву «ё», хотя примерно 364 дня в году я к ней абсолютно равнодушен. Надеюсь, ни одной не пропустил.

Ё!

* * * * *

— Долгий и пристальный взгляд в глубокую бездну —

Был остров на том океане —
Но канул на самое дно,
И только таинственный странник
Искать продолжает его…

…У моря, над гомоном птичьим —
Луч света в империи мглы —
Маяк возвышался античный
На самой вершине скалы.

Играла волна у причала —
И билась о тот же причал,
И там же, под флагом вандалов,
Военный корабль стоял.



Вокруг, не скрывая усталость,
Дремали бойцы на постах.
Младая Заря просыпалась,
И пурпур играл на перстах.

И там же, у волн океана,
В печаль погружённый и грусть,
Стоял путешественник странный —
Его описать не берусь.

Стоял на песке одиноко,
В пространство уставившись он —
Он явно пришел из далёка,
Из давних, забытых времён.

Высок и прекрасен собою,
Но белому свету не рад,
В плаще с тёмно-красным подбоем —
Как всадник Понтийский Пилат.

Известно в небесных чертогах,
Но вряд ли на грешной земле,
Когда он ступил на дорогу,
Ведущую к этой скале.

Когда, по неясным причинам,
С тоской, что давила на грудь,
Сквозь горы, леса и равнины
Решился отправиться в путь.

Ушёл от любимых и дома,
Круша за спиною мосты,
Как будто отрезанный ломоть
От плоти родной стороны.

Людьми и богами непризнан,
И демонам бездны не друг,
Почти превратившийся в призрак
От вечных страданий и мук.

Он шёл через реки, болота,
Пустыни, где солнце пекло…
Я понял — он ищет чего-то.
Иначе и быть не могло.

К нему обратился с вопросом:
— Кво вадис? — таков был вопрос.
— Ищу удивительный остров, —
Паломник в ответ произнёс.

В давно позабытом рассказе
Едва упомянут строкой,
Был остров велик и прекрасен —
Как больше ничто под луной!

Об этом рассказывал Критий —
Был остров почти материк!
Обширных земель повелитель,
Владыка над сотней владык!

Господствовал розовый мрамор
В долине молочных озёр,
Дворцы и чудесные храмы
Ласкали паломников взор.

Сбегали могучие реки
С его белоснежных вершин,
Склонялись ливийцы и греки
Пред мощью военных машин.

Гвардейцы в блестящих кирасах
Стояли на страже дворцов,
И к морю спускались террасы
Волшебных висячих садов.

От медной до бронзовой эры,
Под флагом великих царей,
Моря бороздили галеры,
И флот боевых кораблей.

Не знавшие прочих идиллий,
Порой погружаясь в грехи,
Философы всюду бродили,
Поэты слагали стихи.

Из чёрных камней пирамиды
Стояли на острове том…
Да, звали его Атлантидой —
Ты слышал, должно быть, о нём.

Там жизнь не текла безмятежно,
Хватало воды и огня,
Но в целом царила надежда,
До самого чёрного дня:

Когда император жестокий
Венец на чело возложил —
Страна утонула в пороке,
Предательстве, злобе и лжи.

Свернуть обещавшие горы,
Холмы превратить в города,
Мерзавцы, подонки и воры
Страной завладели тогда.

Глаза ослепили туманом,
Сердца развратили лгуны,
Народ был жестоко обманут —
И брошен в горнило войны.

Дрожит под стопой олифантов
Земель обитаемых круг!
Идут легионы атлантов
На запад, восток и на юг.

Однако земные престолы
Никто и не думал снести,
Лишь только деревни и сёла
У войска горят на пути.

Рыдания, вопли и стоны,
И ненависть — ночи черней,
Встречают везде легионы
Царя — властелина царей.

Идёт за обещанным раем
Орда колесниц боевых,
Под крики «Своих не бросаем!» —
Бросают своих и чужих.

У самого краешка бездны,
Под каждым зелёным кустом —
Могилы солдат неизвестных,
На них — ни имён, ни крестов.

Их сотни — в лесах и низовьях,
В полях от межи до межи…
Вот город, пропитанный кровью,
В кровавых руинах лежит.

Но раб императора верит
В какой-то таинственный план,
Никто не считает потери,
Лишь списки захваченных стран.

И если корабль военный —
Войны дрессированный зверь —
Внезапно накроется пеной —
Никто не считает потерь.

Неполные списки погибших
Проверит несчастная мать:
«Быть может, он спасся и выжил?!»
А всем остальным — НАПЛЕВАТЬ.

Добро, милосердие, жалость —
Их все позабыли давно,
Зачем это всё затевалось?!
Уже и не помнит никто.

Давно позабыли солдаты
Войны непонятную цель…
А где же злодей-император?
Укрылся в подземном дворце.

…В подземном дворце сыровато,
Но в целом как в полдень светло,
Безумный сидит император
За длииииииииинным-предлииииииииииинным столом.

В углу бесконечного зала,
Как пленник сидит взаперти,
И даже его генералы
Боятся к нему подойти.

Опала страшит и немилость,
И правду поведать никак —
О том, что война провалилась,
Не сдался отчаянный враг.

Застряли в грязи колесницы,
Империя больше не торт,
Пришлось отступить от столицы,
И южный сражается порт.

В казне не осталось талантов,
На море случился конфуз,
Весь мир ненавидит атлантов,
Союзник — предатель и трус.

Так вот почему солдафоны,
Свои опустивши глаза,
Боятся приблизиться к трону
И правду царю рассказать.

А если бы всё же решились,
То страшный узнали б секрет:
Покрыт паутиной и пылью,
Их царь превратился в скелет.

Не нужен ни богу, ни чёрту,
Собою доволен вполне,
Питается душами мёртвых
Убитых на этой войне.

Пускай погибают когорты,
Пускай не вернутся назад,
Питается душами мёртвых,
Но сам не торопится в ад.

Он бог-падишах-император,
Огромной страны властелин!
…От страха дрожит в казематах,
Когда остаётся один.

В ночи раздвигаются плиты,
Что древний могильщик сложил,
И призраки зверски убитых
Встают из безмолвных могил.

С немым, ненавистным укором,
Толпа стариков и детей
Сверлит императора взором
До самого мозга костей.

В далеких потеряны странах,
Без формы, погон и чинов,
Отряды солдат безымянных
За ними встают из гробов.

И демон, холодный как камень,
Воссел на вершине столпа,
И хлюпает кровь под ногами,
И чьи-то хрустят черепа…

Пусть Критий о том не расскажет,
Но точно в отпущенный срок
Наполнилась доверху чаша —
И хлынул кровавый поток!

Трезубец владыки-Нептуна
В морях потопил корабли,
С востока нагрянули гунны —
И полночь с собой принесли.

И вскоре дворцы запылали,
Как яркие звёзды в ночи —
В Ночи Бесконечной Печали,
Когда пировали мечи.

Стояли везде эшафоты,
Пророк поднимался на крест,
А гунны, вандалы и готы
Хватали и жён, и невест.

Горели дворцов колоннады,
Сломалась седьмая печать,
Восстали лемуры из ада —
И принялись плоть пожирать.

Повсюду взрывались вулканы —
Их дым черный ветер разнёс,
Мятежные гуннские кланы
Трофеи тащили в обоз.

Меж туч проносились драконы,
Что ликом ужасны вблизи,
Упали орлы легионов —
И их растоптали в грязи.

Вот адское вспыхнуло пламя —
И рухнул последний кумир,
Пришло с океана цунами,
И этот заполнили мир —

Вся ненависть, боль и обида,
Что долго копились в душе.
Под воду ушла Атлантида,
Остались круги на воде…

Вот так, безобразно и просто,
Попавший под ядерный гриб,
Погиб удивительный остров,
И город волшебный погиб —

И не было в мире прекрасней,
До этого самого дня…

А в чем же мораль этой басни?

Пусть
каждый
решит
для
себя.

Пропали волшебные храмы,
И млечного озера гладь,
И только паломник упрямый
Его продолжает искать…

_______________

22.04.2022

_______________
 
315862_original.png315862_original.png

Шагают в ночи легионы,
Судьбу проклиная свою,
Коптит "Леман Русс", подожженный
В тяжелом вчерашнем бою.

Собрал командир офицеров
В шатер на вечерний совет,
В ночи догорают "Химеры",
И танк "Императорский Свет".

В ночи не видать горизонта,
В ночи продолжается спор;
Привал рядом с линией фронта --
Колодец, палатки, костёр.

Лежат под рукой карабины,
И толком не видно ни зги,
В грязи застревают машины,
И тонут в грязи сапоги.

Уставшие, хмурые лица --
Солдаты не рады весне,
Мечтают домой возвратиться
И тут же забыть о войне...

Пожрать -- вот ближайшие планы!
Шипит над огнем чугунок,
В кружок собрались ветераны,
А к ним подошел новичок --

Недавно служил в легионах,
Но был на суждения скор,
Какой-то салага зеленый,
Он тут же повел разговор:

- Наш лидер сумел обосраться,
Как лорд Абаддон на барже!
Что слышно про Кадию, братцы?!
Наверное пала уже?

Солдат, что стоял у колодца,
В ответ ему несколько слов:
- Нет, Кадия все еще бьется,
И бьет императорских псов.

Скривился юнец, как от вони:
- Чувак, ты попутал рамсы,
И ересь какую-то гонишь!
Имперская Гвардия -- псы?!

Нажрался просроченной каши?!
Как в спину вонзающий нож,
Звездишь про товарищей наших,
А сало имперское жрешь!

- Нет, каши с тобою не сваришь, -
Промолвил в ответ ветеран,
- Какой тебе на хрен "товарищ"?!
Ты что, заблудился, пацан?

Сошел незаметно с маршрута,
И сбился с дороги, сопляк?
Ты, братец, войну перепутал,
Сегодня -- Империум -- враг!

Сказал -- и добавил устало:
- Не будет другого пути.

И символ Империи Тау
Блеснул у него на груди...

...Читай между строчками хроник:
Лет двести назад или сто
Сидел Император на троне,
А мы обожали его.

Я знаю, что нас не простите,
Но должен я вам рассказать:
Он был наш Отец, Повелитель,
И даже родимая мать!

Что толку над прошлым хихикать?
Мы знали, что каждый из нас
Исполнит властителя прихоть,
И самый преступный приказ.

Я помню, как в поисках славы
Мы смело шагали на бой --
В долинах шестой Кауравы,
В песках Кауравы второй.

Как башни волшебного Нурта
Втоптали ботинками в грязь,
Как жгли хаоситов-манкуртов,
И с ними некронскую мразь.

Мы били друкари коварных,
Что падали в ужасе ниц,
И пепел в пустынях Талларны
Вдыхали из альфа-частиц.

Мы шли галактическим галсом,
Сжигая миры и людей!..
...Но сукой отец оказался --
И предал своих сыновей.

Никто не отправил пилотов,
Ни даже последний привет,
Он бросил нас дохнуть в болотах
Одной из далеких планет.

Мы там погибали напрасно,
От Терры Священной вдали,
Но Тау из Огненной Касты
Внезапно на помощь пришли.

У Тау корыстные цели?
Быть может. Не мне их судить.
Они нас спасли, обогрели --
За это пришлось заплатить.

Нам Тау глаза приоткрыли
На то, что мы знали всегда:
Империум был тиранией,
И царством ничтожного зла.

Пока мы в грязи умирали,
И ложных свергали богов,
На Терре в дворцах пировали
Ублюдки из знатных домов.

Как будто из темного леса
Мы вышли в подсолнечный мир,
Мы звались теперь гуэвеса,
И новый носили мундир.

И было желание мощным,
И спорить не стали с судьбой,
Снабдились оружием точным --
И снова отправились в бой.

Итак, продолжается сага
Войны без напрасных потерь,
Ведь только за Высшее Благо
Мы будем сражаться теперь.

Поднимем священное пламя,
Когда развернемся назад,
И Кадия все еще с нами,
С одной стороны баррикад.

Вперед, через мертвые луны,
На Терру вернется война!
И все, кто на Кадию плюнул,
Сегодня заплатят сполна!

Как сказано в древнем Законе --
Убитый не знает вины,
Рабы полутрупа на троне,
За Кадию сдохните вы!

Пусть тел поднимаются груды --
Дрожи, императорский стул!
Пусть в небе ревут "Барракуды",
И тучи "Тигровых Акул"!

Бездарным его полководцам
Не будет покоя нигде,
А Кадия все еще бьется --
На нашей теперь стороне!

Пусть будет возмездие жутким --
Всех бросим в священный костёр!
И вас, спейсмарины-ублюдки,
И Битвы безумных Сестер!

Мы кровью историю пишем,
Мы больше ему не рабы!
А Кадия все еще дышит,
И шлет оккупантам гробы!


________________________
 
  • Like
Реакции: Mike
...Где Белый Нил на Черный Юг стремится,
Среди песков, под небом первозданным
Стояла Озимандии гробница —
На рубеже Египта и Судана.

Здесь простирался в прошлом край богатый,
Теперь — везде руины древних храмов…
Лежат в пыли обломки царских статуй,
На них едва заметны пиктограммы.

Блуждая по израненной планете,
(Дорога — всё, что есть у самурая!)
Там путника таинственного встретил
(Я часто их в последний год встречаю).

И он сказал, что от истока века,
Нарушив все известные границы,
По всей Земле он ищет человека —
И поиск все никак не завершится.

«Тот человек был весел и нескучен,
Высок и крепок, точно эти скалы,
Он был почти как мы, но чуть получше,
А в наши дни и этого немало.

Мир наступил — трудился он под небом,
Пришла война — он не бежал от боя.
О, где мне отыскать фонарь волшебный,
Чтобы продолжить поиски героя!..

Куда же от меня герои скрылись?
Куда их Рок упрятал кровожадный?!
Я ради них из старой бочки вылез —
Там было так уютно и прохладно…

Продолжу путь, пока остались силы,
В места, что не отмечены на карте;
Попробую проверить в Фермопилах! —
Чтоб было мне о чем поведать в Спарте…»

Он в ночь ушел, печальный и угрюмый,
Оставив позади слова и мысли,
Я вслед ему смотрел и долго думал:
«Увы, геройский род немногочислен».

Молчат пески. Луна в небесной сфере,
Колонны из нубийского гранита…
Увы, но след его давно утерян,
И недоступен даже следопытам.

Пускай в ночи злословит ядовито
И воет в темноте шакалов стая —
Герои не проигрывают битвы,
Герои никогда не умирают…

_____________
 
Бывает по ночам, когда не спится,
И демоны за окнами кружат,
Листаю пожелтевшие станицы,
Которые под пальцами хрустят.

И снова на страницах старой книги,
Что сочинил однажды Гамильтон,
Вступают в бой солдаты Темной Лиги,
И восстает над миром Орион.

Вращается в пространстве черном глобус;
Как мотылек к пылающей свече —
Летит могучий крейсер на Канопус —
Волшебный мир, что соткан из лучей.

Все в мире том загадочно и странно —
И океан, и горы хрусталя,
Прекрасная владычица Лианна
Спускается по трапу корабля…

Меж ярких звезд бегут по небу луны,
И гаснут на рассвете как угли,
И среди них не разглядеть Нептуна,
Не то что скромной маленькой Земли.

Измены сеть плетет тиран коварный,
И вот, сквозь галактический эфир,
Летит другой корабль на Талларну —
Другой волшебный, но ужасный мир —

Под красным солнцем черный шарик круглый,
(Где правит удивительный злодей),
Покрыт грибком белесых мертвых джунглей
И базами военных кораблей.

Туда «Маркаб» предательский стремится,
Туда, где растворилась ночь сама,
Где в самом центре облачной столицы
Стоит дворец, где воцарилась тьма.

Где в самом сердце самой Темной Лиги,
Среди теней, как будто в полусне,
Плетутся бесконечные интриги,
И где народ готовится к войне.

Война грядет. Ее зародыш темный
В утробе ждет уже немало лет,
Когда прикажет деспот вероломный,
Он выйдет горделиво в этот свет.

Прольется кровь. Расплавятся планеты!
И даже звезды сдвинутся с орбит,
Когда линкоры, «призраки», корветы
Пойдут через надир или зенит.

Столкнутся корабли в пространстве сжатом,
Сплетутся в танце бластеров лучи,
Сезон охоты вновь откроет атом —
Как в прежние столетия мечи.

Живые позавидуют умершим,
Лежащим в грунте гибнущих планет…
И лишь одно в узде тирана держит:
Оружие — Империи секрет.

Оружие, что создано Бренн Биром —
Весь род людской он поднял на борьбу,
Тогда оно решило судьбы мира
И расы человеческой судьбу.

Оружие, что в древности туманной,
Которую не стоит забывать,
Нашествие сынов Амамбарана
Сумело повернуть однажды вспять.

Из Облаков, открытых Магелланом,
За двести тысяч лет до этих дней,
Они пришли — разумные вараны,
Убийцы, пожиратели людей,

Как демоны в пророчестве проклятом,
Что адская исторгла глубина —
Но их сразил великий император!

…Но что с того?

Опять грядет война…

Опять стартуют в небо звездолеты,
Под рёв бомбардировочных сирен,
И смерть финалом станет для кого-то,
Финалом для кого-то станет плен.

Вновь превратится космос в поле боя,
История закончится почти…
Но снова встанут смертные герои
У ложных властелинов на пути!

Сойдутся в битве демоны и люди —
На фоне бесконечного кольца,
Но верю я — конец счастливым будет
У этой старой сказки без конца.

_______________________
 
Реквием уже, а не сонет Шелли о забвении, ("всё проходит и это пройдёт") RIP павшим. :sleepy: "... Нил с чужих земель стремится" возможно так, от истоков?
Да, мне уже указывали, что Белый Нил течет в другую сторону.

Но я поэт, я так вижу... :(
 
Назад
Сверху Снизу