• Zero tolerance mode in effect!

Бедуины в АОИ и бедуинский батальон (ГАДСАР)

Подано обвинение против солдата-бедуина, подозреваемого в убийстве:
http://www.newsru.co.il/israel/10apr2016/ob_110.html
http://mignews.com/news/disasters/100416_193230_72843.html

В воскресенье, 10 апреля, прокуратура передала в окружной суд Беэр-Шевы обвинительное заключение против военнослужащего ЦАХАЛа Омара Абу Сабита и его приятеля Фареса аль-Атраша Радафо, подозреваемых в убийстве 20-летнего Усамы Абу Асиды из Лакии.

Согласно тексту обвинительного заключения, вечером 15 января Абу Сабит с приятелем преследовали автомобиль, которым управлял Абу Асид, ошибочно полагая, что он предпринял против них враждебные действия. Когда они догнали этот автомобиль примерно в двух километрах от перекрестка Бейт-Кама, то открыли огонь из автомата М-16 и убили Абу Асида, говорится в обвинении.

В ночь на 16 января тело убитого было найдено. Вскоре после этого Омар Абу Сабит был задержан. Розыск Фареса аль-Атраша Радафо продолжается.
 
Майор Авихай Адраи ("Рош Мадор Тикшорет Аравит бэ-Добер ЦАХАЛ", т.е. глава арабского отдела Пресс-секретариата АОИ) участвует в трапазе окончания дневного поста Рамадана и поздравляет мусульман с Рамаданом. Вначале ролика выступает также генерал Йоав Поли - координатор действий правительства на Территориях.:
http://www.ynet.co.il/articles/0,7340,L-4813748,00.html

4.jpg


Авихай Адраи:

2.jpg


Йоав Поли:

67796220100772490477no.jpg
 
Алон, Эрез, Лиран... Да, бедуим уже не те...

П.С. А вообще Зарзир известен тем, что там очень многие служат в армии, также как и недалеко находящийся Бир-Эль-Максур. И к тому же, там на каждых выборах, наибольшое кол-во голосов набирает Ликуд.
 
Военную службу выбирают только 11 процентов бедуинов, при том что они составляют 22 процента от общей численности населения.

В бедуинском городе Акко

Кто писал этот бред?
 
Северные и южные бедуины, это две большие разницы. У северных более оседлый и упорядоченный образ жизни, практически нет многоженства. Там гораздо больше процент получающих образование и работающих на приличной работе, как и процент служащих в армии. Южные же дикари-с .... относительно северных.
А вообще арабы бедуинов очень не любят. Как то давно я одного своего арабского знакомого спросил, в чем разница между арабами и бедуинами.... он долго не мог дать определение, но в конце сказал בדואי זה ערבי מסריח..... так что любви там нет.
 
 

Забытые герои Армии Обороны Израиля: История бедуина-следопыта, который командовал полком спецназа «Шакед»


Бедуинский офицер ЦАХАЛ Абд аль-Маджид Хадер аль-Мазариб, известный всем под именем Амос Яркони, внедрил «доктрину предотвращений» в ЦАХАЛ 64 года назад, что обеспечило несколько лет тишины...
Вторник, 1 декабря 1959 года. Ночь на базе Шивта в Негеве была очень холодной. Слушатели курса командиров отделений устали от изнурительного тренировочного дня и собирались лечь спать.
Внезапно сержант объявил построение — так, как если бы началась война и они должны были идти на фронт.

Появился командир курса и спросил: «Кто такой Гершон Вилан из кибуца Негба?» (Годом раньше мы служили в одном взводе на учениях парашютистов. — У.М.) Вот что сказал мне мой друг Вилан:

«Командир базы сказал мне, что командующий Южным округом Авраам Яффе приказал ему немедленно отправить меня с водителем в больницу «Тель-hа-шомер», поскольку заместитель командира спецназа «Шакед»(«саерет Шакед») был серьезно ранен во время погони, и попросил, чтобы к нему немедленно доставили Гершона.

Я поехал на курсовой машине на базу «Шакед» в Мишмар hа-Негев, где мне рассказали о деталях погони и ранении. На следующий день, в семь утра, я прибыл в Тель-hа-шомер, который тогда был военным госпиталем и большинство врачей были в военной форме и со знаками отличия. Меня отвели в комнату Амоса. Он лежал с трубками и говорил по-арабски. Я сказал ему: «Говори на иврите». Внезапно возник переполох между врачами и медсестрами. Я спросил, что случилось, они ответили, что начальник генштаба Хаим Ласков приехал к Амосу. Узнав об этом, Амос накрыл голову одеялом и сказал мне: «Я не хочу отвечать на его вопросы. Ничего ему не говори!»

Ласков со свитой зашел в палату. Там собрались директор больницы и врачи. Ласков задавал вопросы, а они заикались от страха. Затем он сообщил директору госпиталя: «Я хочу, чтобы вы дважды в день докладывали в секретариат верховного командования о состоянии здоровья майора Амоса Яркони». Он указал на меня пальцем и добавил: «Посмотрите на этого жлоба. Ему поручено охранять Яркони, который для меня и ЦАХАЛа важнее, чем спецназ парашютистов и спецназ Голани вместе взятые.»»



«Это конец»

В рамках своего исследования израильских войн и Армии обороны Израиля, в середине 1980-х я изучал спецназ «Шакед» и провел два подробных многочасовых интервью с его главным персонажем: командиром-бедуином Абд аль-Маджидом Хадер аль-Мазарибом, известным евреям как «Амос Яркони». Мы говорили о его детстве, его связях с Моше Даяном до создания государства, создании «саерет Шакед», развитии теории тактической разведки и следопытов Армии Обороны Израиля, и о чудесном способе, благодаря которому Государство Израиль имело 11 лет относительного мира и спокойствия — между операцией «Кадеш» в 1956 году и войной в 1967 году, а также о «Теории профилактики». Свое исследование я опубликовал в 1994 году в книге «Саерет Шакед».

На протяжении 1950-х годов египетская разведка отправляла хорошо обученных коммандос, чтобы добыть информацию о базах ЦАХАЛа вблизи протяженной границы между двумя странами. Ночами они курсировали между базами и наблюдали за ними, а днем прятались в укрытиях. Одним из их основных направлений был район Ашкелона. Днем они спрятались среди камышей на болоте возле заброшенной арабской деревни Хмама, к северу от города. «Саерет Шакед» была создана в 1955 году из числа бедуинских солдат из «отряда 300» под командованием Яркони и парашютным отрядом под командованием Надава Ноймана — для обнаружения и захвата египетского отряда в укрытии. Успех операции побудил Армию обороны Израиля институционализировать «саерет Шакед».

В конце ноября 1959 года один из отрядов «Шакед» обнаружил следы, ведущие к болотам Хмама. 1 декабря небольшая группа «Шакед» под командованием Яркони отправилась на поиски египтян. Он рассказывал: «Я шел в их направлении. Я оставил наблюдателей — не попытаются ли они выбраться и убежать. Они спрятались в болоте, и там, в воде, не было никаких следов. В конце концов, я двинулся вперед. Я пошел, и ребята последовали за мной. Внезапно я упал. Моя правая рука осталась висеть. Я не чувствовал боли. Я начал стрелять в камыши. Я сказал Салеху, чтобы он бежал, а я лежал и говорил себе: «Это конец!»» Вместе с Яркони в грудь был ранен его ближайший помощник Нисим Альфандари.

  • Когда вам стало ясно, что эти египетские коммандос хорошо обучены, почему вы не вызвали подкрепление чтобы окружить этот район и, возможно, взять египтян в плен?

«Мы не смогли избежать боя. Бывают случаи, когда либо ты боишься и не действуешь, либо не боишься, и потом бьёшь врага или он бьёт тебя. Я мог не заходить в камыши. Я мог бы сказать: «Они там. Приведите силы, чтобы окружить их». Меня не так воспитали. Если враг входит на мою территорию, я атакую его не обращая ни на кого внимания».

amos1.jpg

«Саерет Шакед»


Когда в Мишмар hа-Негев стало известно, что Яркони и Альфандари ранены и эвакуированы, большая часть бойцов отряда направилась в Хмама. По словам Ниссана Ширана, «почти весь ЦАХАЛ и вся израильская полиция стояли на удалении от камышей и стреляли в них из всех видов оружия. Все боялись заходить в воду». Был послан вертолет, чтобы его пропеллер раскачал камыши. Трое египтян были обнаружены. Один сбежал. Другой получил ранение и был отправлен в Тель-hа-шомер, где лежал рядом с Яркони. Третий сумел пробиться в Газу. У Яркони ампутировали правую руку и он стал носить протез. Раненный египтянин скончался.


«Красный бриллиант»


Сослуживец Яркони в «Шакед» подполковник Салех аль-Хайиб, который позже считался ведущим «следопытом» в ЦАХАЛе, сказал: «После того, как он был ранен, старшие офицеры ЦАХАЛа предложили Амосу уйти в отставку. Через месяц после ранения он не только вернулся в часть, но и возглавил погоню за террористами в районе кибуца Хацерим. Я участвовал в этой погоне в качестве капрала. Я сильно волновался, потому что без одной руки солдат всего лишь наполовину солдат. Он обнаружил следы и вызвал нас. Нас было 18 человек. Дул сильный восточный ветер, который быстро искажал следы. Мы добрались до Хацерим и разошлись прочесывать местность. Я был в команде Ури Даяна из Гиват Хаима.


Мы услышали взрывы гранат и стрельбу. Я сказал Ури: «Амос там, поезжай скорее». Мы приехали и увидели троих террористов убитыми и одного тяжелораненого. Я поцеловал Амоса за то, что он жив. Амос сказал: «Оставайся здесь, я пойду проверю еще следы». Он заметил среди кустов замаскированную нейлоновую нить. Он сказал следопыту-друзу Мухсину: «Посмотри, что там такое». Один из фидаинов выстрелил в нас. Амос сказал Мухсину: «Дай гранату». Одной рукой он бросил в фидаинов три гранаты. Затем он взял «узи» Мухсина, бросился на террористов и разрядил в них два магазина. Он убил троих и серьезно ранил одного. Когда останки фидианов были погружены на грузовик, я снова поцеловал его за то, что он остался жив. Он сказал мне: «Что тебя беспокоит ?!» Я сказал: «Я молодой солдат, у меня нет семьи, я знаю, как бегать, и у меня много энергии». Он успокоил меня и сказал, что у него тоже есть энергия и он тоже умеет бегать».



Во время праздника Шавуот 1964 года патруль под командованием Шауля Шалева обнаружил подозрительные следы двух человек возле кибуца Эрез, недалеко от границы с сектором Газа, который тогда находился под египетской оккупацией. Через 2 км были замечены следы трех человек. Из опыта, полученного в «Шакед», было ясно, что это отряд египетской разведки: «рейнджер», «курьер» и «охранник». Когда они пересекали границу, патрульный нес курьера на плечах, чтобы сбить с толку Амоса и его подчиненных. «Рейнджер» и «охранник» вернулись в сектор Газа, а «курьер» продолжил путь дальше — в глубину Негева. Ему надо было встречаться с израильскими арабами, платить им и получать от них информацию, представляющую интерес для египетской разведки. Всем отрядам в составе «Шакед» был разослано кодовое сообщение — «Красный бриллиант», что означало: прочесать все автобусные станции и «тремпиады» вокруг, предполагая, что «курьер» попытается сесть в автобус или взять попутную машину и разъезжать по стране, выдавая себя за израильского араба.

amos2.jpg

Амос Яркони


Сержант Моше Меир и связист Ури Шарон обнаружили «курьера» на автобусной остановке недалеко от кибуца Брор-Хаил. В его одежде было обнаружено 300 лир (это были большие деньги по тем временам), а в его обуви были фотографии израильских арабов, которые должны были встретиться с ним в Афуле. Во время допроса в ШАБАК «курьер» сломался и сказал, что он израильский араб, служащий в египетской разведке, и что в среду, две недели спустя, его подберет отряд из сектора Газа возле рощи на дороге между кибуцом Эрез и Нир-Ам. В назначенный день Амос устроил засады возле запланированного места встречи. В девять часов вечера на дороге были замечены двое.


«Они двинулись прямо к нам», — сказал Моше Меир. — «Я прикинул, что они были довольно близко, и начал стрелять из автомата, но промахнулся. Они были слишком далеко. На втором магазине у меня заклинило затвор. Два солдата, которые были со мной, один из них — Ювал Двир, тоже перестали стрелять. Амос, сидевший в засаде справа от нас, надел «узи» на свой протез и пошел на террористов, тем самым перекрыв мой огневой сектор».


«Когда началась трельба, я вскочил и сказал людям бежать вперед», — сказал Яркони — «Я боялся, что египтянин убежит, и они действительно отходили. Один из них был ранен и упал. Я крикнул людям, чтобы они атаковали, а затем меня ранили в ногу. Раненый египтянин выстрелил. Я сказал ребятам, чтобы они бросили его и ловили второго».



Иегуда Вейдан рассказывал: «Раненый египтянин лежал в кустах и стрелял в Амоса и меня с расстояния двух метров. К счастью, он попал только нам по ногам. Я бросился на него и убил на месте. Двое его друзей были убиты другими нашими бойцами».


«У нашего джипа был прокол, и эвакуация раненых была отложена»,
— рассказал аль-Хайиб. «Мимо проехала красивая машина. Водитель увидел раненых в крови, сказал, что не хочет, чтобы его машина испачкалась, и уехал. В конце концов, водитель починил колесо, и мы поехали в больницу». Яркони пролежал в больнице три месяца. Полностью вылечить ногу ему не удалось. Он вернулся в отряд с протезом руки и больной ногой и сказал командующему Южным округом Цви Замиру: «У меня недостаточно сил. Может, я и не старый, но солдаты — волки. Дайте им молодого командира, чтобы они бежали за ним.»

Замир не хотел терять Яркони, который с максимальным успехом командовал отрядом еще три года. После «Шестидневной войны» его сменил Биньямин («Фуад») Бен-Элиэзер, а Амос был назначен военным комендантом Синайского полуострова, чтобы контролировать там бедуинские племена.

Запах воды

Амос Яркони родился в 1922 году в деревне Наура, к востоку от Афулы, в семье из бедуинского племени Мазариб, которая пыталась обосноваться в деревне. Через некоторое время родители и сын вернулись в бедуинский лагерь возле мошава Нахалаль в долине Изреель. Яркони подружился со своими соседями по мошаву, и одним из его друзей был Моше Даян. В юности Яркони пас стада своего племени. Салех Хадер аль-Мазариб, младший брат Амоса, который также служил в «Шакед», сказал о своем старшем брате: «Он был умным мальчиком. Когда корова или овца терялись, они его вызывали, даже когда он был очень молод. Он всегда был открыт к новым идеям, он был мудр и всегда помогал слабым. Он помогал евреям, потому что считал их слабыми и нуждающимися в помощи».

В своей книге («צה»ל בחילו») Ран Эдлист, служивший в отряде, написал: «Если вы пойдете через пустыню, подберете небольшой камешек, плюнете на него и положите обратно на место, и если Абд-Маджид Хадер пройдет там через сто лет, он сразу заметит, что камень не совсем там, где надо, подберет камень, обнаружит следы плевка, пойдет следом за вами, найдет ваш шатер и, поскольку он не найдет вас, потому что вы не будете жить через сто лет — он постучит по вашей надгробной плите и спросите: «Йа ибн-кульб (сукин сын), зачем ты плюнул на этот камень ?!» »

amos3.jpg

В 1953 году Яркони прошел офицерские курсы. Однажды ночью, на учениях, у него, пулеметчика, в ходе одного из штурмов, на холме потерялась деталь пулемета. Была ночь, и он не искал эту деталь. Утром, когда взвод вышел на тренировку перед тем же холмом, он попросил у командира разрешения подняться на него и принести деталь. «А как ты найдешь небольшую деталь на таком большом холме?», — удивился командир. «Я иду», — ответил Яркони и позже рассказал мне: «Командир остановил урок, и все смотрели, что я делаю. Потом они назвали это методологическим уроком. Я поднялся на холм, нашел деталь и вернулся.»

  • Как ты это сделал?
«Тебе просто нужно ориентироваться днем и ночью там, где ты находишься. Кажется, я родился с этим. У меня есть талант ориентироваться днем и ночью, но я не могу точно объяснить, как у меня это получается».

  • Мне сказали, что у следопытов есть особое зрение. Это правда?
«Нет. Следопыт должен быть обладателем большой физической подготовки и выносливости. Если он выполнил эти предварительные условия, он должен обладать способностью различать детали и аналитическим умом, чтобы понимать значение деталей и синтезировать их в общую реальность, но следует отбросить романтику. Это не IQ, но практический, «полевой интеллект». Вы должны увидеть, например, сдвинули ли бочку или камень. Однажды я ехал с Хаимке Левковым, который был командиром «отряда 300» в Негеве, по дороге, по которой я никогда раньше не ездил. Луны не было. Что-то блеснуло на дороге. Я заметил. Через километр мы припарковались. Любимый всеми водитель Шейкер сказал, что потерял зажигалку. Я сказал Левкову: «Дайте мне машину, я знаю, где зажигалка». Я вернулся и нашел зажигалку. Когда следопыт что-то обнаруживает, ему нужно знать, как петляет дорога через 30 километров, где на пути пещеры, где террористы могут найти убежище, где есть вода.»

  • Как вы узнаете, где в пустыне вода?
«Я иду по пустыне и вижу, как зайцы направляются в определенное место. Отсюда я знаю, где есть вода. Я вижу небольшой канал, похожий на борозду, я знаю, что канал предназначен для накопления воды. Я также чувствую запах воды, используемой верблюдами, козами, овцами и коровами. Их помет в воде оставляет запах. На много миль. Особенно ночью. Безводный помет не оставляет запаха. Во время арабского восстания 1939 года банды обвинили меня в помощи евреям и измене. Они связали меня, а также двоих моих друзей и бросили в яму. Я должен был предстать перед старым судьей, который обычно приговаривал обвиняемых к смертной казни. Я встал на плечи своих друзей, выбрался из ямы и помог им выбраться. Мы пошли в лагерь нашего племени у подножия Гиват hа-морэ. По дороге мы умирали от жажды. Мы зашли в вади. Я сказал, что в этом вади есть вода. Мы пошли в вади и нашли воду, потому что я почувствовал запах воды, который шел с холодным воздухом».

  • Я тоже смогу почувствовать запах воды?
«Вы также чувствуете запах, но не замечаете этого. Чтобы осознавать это, вам нужно привыкнуть к этому. Вы должны жить среди коз и воды. Я могу различить виды дыма, я могу понять, смотрит ли лошадь на животное или на человека, я могу узнать, на кого собака лает по ночам. У нее один лай на человека, а другой на животное. Короткий лай собаки — это признак того, что она лает на что-то находящееся совсем близко. Если есть перерывы, значит, он лает на удаленный объект. Возьмите кибуцника, который в детстве жил среди пастбищ, и вы обнаружите некоторые из этих качеств. Такими навыками обладал Арье Теппер-Амит, старший патрульный «Пальмаха», который в детстве пас овец в кибуце Ягур. Быть профессионалом в этой области требует большой ответственности, потому что от ваших решений зависит жизнь многих людей.»

  • Как вам удавалось ловить террористов и сотрудников египетских спецслужб?
«Есть разница между дневной и ночной погоней. В дневной погоне вы должны «срезать», сокращать погоню так, чтобы объект проходил до границы 100 километров, и мы достигали ее через 25 километров. Ночью на их тропах устраиваем засады, чтобы преградить им путь. Засаду нужно размещать очень тихо, а возле границы нужно создавать шум, чтобы они думали, что граница заблокирована. Тогда объект ищет место, где можно спрятаться на ночь. Утром вы приходите и берете его. Во время Войны Судного дня «Голани» с грохотом поднялись на Хермон, и это было предупреждением сирийцам подождать, пока солдаты «Голани» вырубятся и тогда нанести удар. Следопыт должен ходить по полю так, чтобы никто не почувствовал, что кто-то ходит».

Резня на нефтеперерабатывающих заводах

После того, как Яркони и его друзья сбежали из ямы, племя, опасаясь мести, ушло со своими стадами в район мошава Шимрон, недалеко от Наhалаль. Моше Даян, в то время молодой командир в «Хагане», выделил им пастбище и поручил еврейским охранникам обеспечивать их безопасность, а также обеспечил бедуинов едой и водой. Племя пробыло около мошава две недели, затем помирилось с бандой и вернулось на прежнюю стоянку. «После того, как мы сбежали из ямы, евреи сказали нам обратиться за помощью к англичанам, чтобы выяснить, где банда прятала нас», — сказал Амос. «Я выполнил просьбу, и наш дружба с евреями укрепилась».

Когда в декабре 1947 года началась Война за независимость, Амос работал курьером на нефтеперерабатывающих заводах в Хайфе. После того, как члены ЭЦЕЛ бросили бомбу у входа на нефтеперерабатывающий завод и убили шестерых арабских рабочих, Амос подбежал к директору и посоветовал ему немедленно эвакуировать всех евреев с завода, потому что арабы планируют месть. Он сказал: «В тот день, когда я увидел, как арабы убивают евреев, в моей голове зажегся красный свет. Я решил помочь евреям». Офицер разведки Одед Янай рекомендовал его, и он занимал важные должности в спецслужбах. 17 декабря 1948 года он был зачислен в армейский «отряд 300» состоявший из нацменьшинств. Прослужив какое-то время рядовым, он прошел курс командиров отделений, преподавал на курсах командиров отделений нацменьшинств и в то время был единственным бедуином командиром отделения в ЦАХАЛ. Когда в отряде между бедуинами и друзами вспыхнули конфликты, вплоть до применения оружия, он ушел в отставку и вернулся в свое племя. Через пять дней его попросили вернуться на службу, и он снял форму только через 18 лет — в звании подполковника.

В «Отряде 300» Амос был патрульным сержантом и командовал поиском заблудившихся в пустыне путешественников и изгнанием бедуинов, проникших в Негев с Синая. Затем он командовал отрядом наездников на верблюдах, охранявшим дороги Негева. В 1953 году прошел офицерские курсы. Он рассказывал: «Курс был трудным для меня только из-за иврита и теоретических тем, которые я не знал. Но когда меня вывели в поле, я был волком». По окончании курса он вернулся в «отряд 300» и получил командование ротой. В 1955 году, когда его рота была дислоцирована напротив Хан-Юниса, ему было приказано явиться вместе с отделением в штаб Центрального округа к офицеру-оперативнику Шмуэлю Глинке, который присоединил к ним группу десантников, чтобы определить местонахождение отряда египетской разведки в болотах Хмама.

Так появился «отряд 424» — «саерет Шакед». Первым командиром был Цвика Офер, погибший во время преследования террористов в долине реки Иордан после Шестидневной войны. Амос был назначен его заместителем. Потом отрядом командовали Давид Бен-Хур, Шауль Яиш и Дов Калаи (Стерлиц), а Амос был заместителем каждого. В апреле 1961 года командующий Южным округом Авраам Яффе назначил его командиром «Шакед». И когда он был заместителем и, конечно же после того, как его назначили командиром, Амос лично руководил всеми операциями и вместе со своими подчиненными, в постоянном диалоге, без какого-либо чинопочитания, развивал доктрину тактической разведки и контрразведки в ЦАХАЛ. За время службы он неоднократно получал награды от командующего округом.

В 1985 году он был награжден «премией Игала Алона» «за свой новаторство, за особый и изобретательный вклад в войну с террором, а также за его работу по развитию инфраструктуры бедуинов в Негеве и переходу бедуинов к жизни в постоянных поселениях».

Идея «профилактики»

В 1953 году Арик Шарон основал «подразделение 101» и внедрил в ЦАХАЛ идею «подавления» для любой будущей войны. Эта идея господствовала в ЦАХАЛ до провала запланированного «подавления» в войне Судного дня 8 октября 1973 года. Той ночью министр обороны Моше Даян сказал разбитым командирам южного фронта, включая Шарона: «Теперь цель ЦАХАЛа не в том, чтобы полностью победить врага, а в достижении прекращения огня».

В 1955 году ЦАХАЛ учредил спецназ «саерет Шакед», который насаждал идею «профилактики», и своей деятельностью под командованием Амоса Яркони после операции Кадеш в течении 11 лет предотвращал войну между Израилем и Египтом. Отцом идеи «профилактики» был бедуинский офицер Абд аль-Маджид Хадер аль-Мазариб, и он заимствовал ее из бедуинских боевых традиций, берущих начало в Хиджазе. В гостевой палатке («Мадафа») в деревне аль-Мазариб, недалеко от Наhалаль, мальчик Абд аль-Маджид был пассивными слушателем мужских бесед на все темы в мире. Так он усвоил идею «профилактики», не имея возможности анализировать ее на понятийном языке, и с ее помощью он командовал «саерет Шакед».

amos4.jpg

Яркони на встрече с бедуинскими шейхами.

Основная идея «профилактики» заключалась в том, что, если процесс перерастания в войну в начале можно было нейтрализовать и лишить его насильственного потенциала, войны можно было бы предотвратить или, по крайней мере, отложить. В настоящее время предотвращение войн является центральным стремлением международного сообщества и теории управления кризисами. Яркони внедрил эту концепцию в Армию обороны Израиля 64 года назад, когда в ней происходила «революция 101», весь смысл которой — наступательная инициатива. Осуществлением «революции 101» стало усиление ответных действий по военным и гражданским целям в арабских странах. Министр обороны Давид Бен-Гурион и начальник генштаба Моше Даян были разочарованы «голубиной»/левой дипломатией премьер-министра и министра иностранных дел Моше Шарета и послали четкий сигнал ЦАХАЛу: следует побеждать врага на поле боя и уничтожить его армию в любом военном противостоянии. Национальными героями в то время стали Арик Шарон и Меир Хар-Цион, которые передали «культуру 101» десантным батальонам, а от них — всему ЦАХАЛу.

Бен-Гурион и Даян не стремились предотвратить второй раунд войны с арабскими странами. Скорее они стремились к тому, чего не избежать. По их мнению, они были достаточно сильны, чтобы нанести сильный и болезненный удар по египетской армии, который должен был бы удержать южного врага от развязывания войны против Израиля, когда условия будут благоприятными. С этой целью в 1955 году была начата операция «Омер». На идею о том, что саботаж и военные столкновения можно предотвратить с помощью тактических превентивных действий вблизи границы, задержав террористов до того, как они осуществят свой замысел, тогда не было покупателя. Идеи бедуина Амоса Яркони совершенно не подходили премьер-министру, министру обороны и начальнику генштаба.

amos5.jpg

«Саерет Шакед»

Доктрина «военной профилактики» — это жизненное предприятие Яркони, который действовал в тени «бульдозера» военной инициативы — Арика Шарона. В то время как Шарон несся впереди, не останавливаясь на красный свет и растаптывал любого, кто попадался ему на пути, Яркони действовал терпеливо и настойчиво. Операцию «Кадеш» он не мог предотвратить, но с 1957 года именно «Шакед» Яркони способствовал тому, что следующий раунд войны между Израилем и арабскими государствами случился только через 11 лет. Это период, когда неизвестные публике Яркони и рейнджеры «Шакед» контролировали безопасность Израиля, при этом руководители оборонного ведомства не знали и не понимали этого, и они не принимали сознательно и официально доктрину «профилактики». Амос и его люди позволили военно-воздушным силам развить свою огромную мощь, которая позволила победить все арабские армии в первые часы Шестидневной войны. Они позволили Государству Израиль сформировать критическую социальную и экономическую массу, которая была необходима для его дальнейшего развития, и дали Израилю жизненно важную передышку между раундами войн.

Несмотря ни на что, идея Яркони не была понятна до окончания Первой ливанской войны, и она по-прежнему является ключевым звеном концепции безопасности Израиля. Но с тех пор и враг сильно изменился. Успех «Шакед» во времена Амоса Яркони был обусловлен нашим очень высоким профессионализмом и военной примитивностью противника. Первая ливанская война, то, как ЦАХАЛ бежал из Ливана в 2000 году и Вторая ливанская война показали, что в ЦАХАЛе не развили профессионализм в части «профилактики», в то время как организации «Хизбалла» и ХАМАС развили профессионализм атакующий. Таким образом, идея человека-практика Амоса Яркони застряла в идеологической и теоретической области и не получила развития в оперативной области, соответствующей сегодняшнему дню.


«Маарив», 21.09.2019


(перевод и примечания — команда сайта
«Дагеш»)
 
Классно.
Почему раньше нац.меньшинства проявляли такое рвение и такую преданность Израилю?
Что поменялось? Писпроцесс?
 
Назад
Сверху Снизу