Кстати , особенно часто упирают на то , что в сериале ликвидаторы пьют водку . Послушать критиков , так там чуть ли не "сухой закон" был . Советую почитать вот это интерьвью , на мой взгляд совершенно честное и безпристрастное , женщины которая была там в первые дни. Вообще очень интересно .
https://imenamag.by/posts/matrosy-iz-gomelja
"
В субботу 26 апреля 1986-го Валентина Владимировна расписывалась со своим мужем в сельсовете деревни Заспа, Речицкий район. На следующий день они сели на мотоцикл и поехали в Речицу, куда из Киева причалили Валины коллеги — отметить с ними свадьбу. От них Валентина узнала, что на реакторе в Чернобыле случилась авария. 27 апреля «Ракета» с утра вывезла первых 100 человек из пораженной радиацией Припяти. В понедельник 28 апреля Валентина уже догоняла свою команду в Лоеве. «Ракета» снова летела в сторону Чернобыля.
Официальная эвакуация людей из 30-километровой зоны началась только 4 мая. До этого гомельские и киевские «Ракеты» были для жителей этой территории одним из немногих шансов выбраться из радиационного ада. Эвакуированных людей отвозили в Киев, Мозырь и Гомель. Ракеты курсировали туда-обратно дважды в день. Спустя пару дней после аварии выезд в сторону Киева за пределы Киевского водохранилища закрыли. Украинцы поставили в водохранилище что-то вроде лайнера, который принимал эвакуированных с теплоходов и отвозил в город. На территории Беларуси такого лайнера не было, эвакуированных людей «Ракетами» везли прямо в Мозырь или Гомель.
— У людей была паника. Несмотря на то, что на причалах дежурила милиция, творился хаос. Люди расталкивали друг друга, прыгали в воду и всеми правдами и неправдами пытались попасть на борт. Кто-то тащил с собой ковры, кастрюли и прочее нажитое добро, кто-то выбрасывал чемоданы в воду — лишь бы спасти себя и свою семью, — вспоминает Валентина Владимировна.
Спасать себя работникам флота велели с помощью водки и йода
— Нас буквально топили! — подхватывает Валентина Дмитриевна, которая 26 апреля, в день аварии, как раз была в рейсе, проплывала мимо Припяти, наблюдала купающихся в реке людей и радиационный столб. Думала, это облако. — В «Ракету» набивалось минимум по 100 человек (вместимость теплохода — до 66 человек, примечание редакции). Мы с трудом поднимались на крылья, а потом ползли «на пузе» со скоростью 30 км/час. Забирать людей нам разрешили только на дебаркадерах, больших речных вокзалах, а в маленькие пристани в 30-километровой зоне заходить было запрещено. Чтобы попасть к нам борт, люди подплывали на лодках. Мы тормозили и поднимали их к себе.
О том, что работа превратилась в смертельную опасность, матроски лишь догадывались:
— Считалось, что мы работаем в штатном режиме. Просто выполняем свою работу, а не людей спасаем.
После каждого рейса женщины проводили дезактивацию «Ракет». Сначала мыли теплоходы, потом сдирали краску до железа на тех участках, где радиация зашкаливала, и красили заново. У экипажа «Ракет» уровень радиации в крови измеряли каждый день — утром перед рейсом они сдавали анализ крови, по прибытии из зоны — их проверяли дозиметром. Спасать себя работникам флота велели с помощью водки и йода.
— Нам выдали справку, что мы работаем в зоне и, несмотря на сухой закон, в магазине в любое время отпускали водку. Я ненавидела водку. Но все говорили, что нужно пить. Поэтому мы ее принимали как лекарство. Четверть стакана водки и 3-4 капли йода. Мужчины, кто покрепче был, наливали себе по целому стакану и выливали туда по флакончику йода. Звучит невероятно, но, кажется, это работало. Как-то ребята-добровольцы, которых мы отвозили в Чернобыль, рассказали, что один из них выпил лишнего и уснул прямо под реактором. Когда утром у всей команды измерили радиацию, оказалось, что у него меньше всего! — делится флотскими секретами выживания Валентина Владимировна и хохочет.